Через несколько минут на испанском флагмане, были подняты сигналы к повороту. Но, за эти минуты как бы мстя за попадания в "Пелайо", испанцы добились двух попаданий в американский флагман, 280 мм снаряд с "Императора Карлоса V-го" лишил его верхней половины средней трубы, избил, изрешетил осколками всё вокруг, в том, числе и людей, другой в 229 мм с "Альмирале Окендо" попал между кормовой башней и бизань-мачтой ближе к левому борту, разворотил палубу и вывел из строя 57 мм орудие. После этого обмена снарядами, противники стали расходиться, американцы в море, испанцы в сторону от них, бой прекратился.
В этом момент на испанском флагмане крейсере "Инфанта Мария Тереза" разворачивалась драма. Когда адмирал Сервера отдал приказ о повороте, и по сути выходе из боя, к нему почти подбежал, разгоряченный боем командир крейсера капитан 1 ранга Виктор Мария Конкас и Палау, и забыв о субординации, прокричал ему,- "Почему мы выходим из боя !!!??? Это никак невозможно! Надо продолжать бой!" На мостике все замерли, многие были молчаливо согласны с ним. Адмирал резко покраснел, и рявкнул в ответ, - "Молчать !!! Смирно! Мы должны сохранить боевую мощь эскадры! Броненосцы янки мы крейсерами не утопим! А они нас могут избить вдрызг! Всё понятно !? По местам! Выполнять приказ!" Вид разъяренного Серверы, и его слова вернули командира крейсера к реалиям жизни, он козырнул и отошёл в сторону. Потом капитан 1 ранга Виктор Мария Конкас, извинился перед своим адмиралом, с которым они прошли вместе тысячи миль и не один бой, и конечно был им понят и прощён, они как были друзьями, так и остались ими.
Испанцы вышли из боя увеличив дистанцию, но не ушли домой, они шли в кабельтовых 50-ти от американцев, которые тащились на 7-8 узлах, их тормозил "Нью-Йорк", но в тоже время они усилились, подошёл монитор "Террор" и бронепалубный крейсер.
Оба адмирала Паскуаль Сервера и Уильям Сэпмсон думали, что им теперь делать. Первому было проще, он не имел в строю подранка, транспорты которых жалко бросить, и не было у него отряда в 355 милях у Сантьяго, который может быть атакован главными силами противника. Второй имел в активе всё, то, что не имел первый, и плюс к этому висящие у него на хвосте эскадренный броненосец, пять броненосных крейсеров, один легкий, шесть авизо и четыре контрминоносца. Хотя Сэмпсон ещё, когда ещё только начало светать, отправил в Сантьяго к Шлею новенький 20-ти узловый крейсер "Нью-Орлеан" в 4-е тысячи тонн, чтоб сообщить о ночном бое и возможном появлении главных сил противника у него, и заодно усилить его, для подстраховки ушла и быстроходная яхта "Скорпион". Так, что насчёт Шлея он был вполне спокоен, Сервера его врасплох не сумеет застать. Оставался вопрос, куда идти с подранком? С которого сообщили хорошую новость, пробоину поосновательней заделали, и крейсер мог давать узлов 13-ть, но зато теперь "Террор" будет тормозом для эскадры, свои максимальные 12 узлов он не может держать постоянно. А до Ки-Уэста 590 миль, до Сантьяго 355, а барометр медленно падал, всё-таки 19 августа было на календаре, и дыхание сезона штормов ощущалось всё сильнее. Оставался британский Джорджтаун на Каймановых островах в 200-х милях и Монтего-Бей в 300-х милях на Ямайке, соответственно тоже британский, британские порты значит дружественные. И Сэмпсон принял решение идти на Ямайку в Монтего-Бей, оставить там "Нью-Йорк", транспорты, взять уголь и уходить на соединение со Шлеем к Сантьяго, был отдан приказ о смене курса, и американская эскадра начала медленно ворочать на него.
Сервера шёл след в след за своим противником, и ждал ночи, план действий был прост, дождаться ночи, и опять атаковать его миноносными силами, шесть авизо и квадрига эсминцев была в его распоряжении, в ночной атаке они не пострадали, некоторым из них достались только осколки. После полудня американцы сбросили скорость до совсем грустных 5 узлов, наблюдатели сообщали с марсов, что они начали перестроение своих кораблей и судов, через часа четыре эскадра противника прибавила ходу до 10 узлов. Сервера дал приказ эсминцам подойти поближе с обоих флангов, "Гиральде" с тылу к янки, и рассмотреть, что там они на перестраивали. Полученные доклады его озадачили, американцы в центр поставили подранок "Нью-Йорк", броненосцы и "Бруклин", а вокруг них расставили бронепалубные крейсера и яхты, внешним обводом расположили транспорты. Зачем это сделали было понятно, что максимально затруднить возможность атаковать свои главные силы, подставляя под удар, транспорты и менее ценные корабли. Как ему доложили даже паровые катера были пущены в дело. "Хм, быстро янки выучили ночной урок, -раздраженно подумал адмирал Сервера,- Успех ночной атаки, теперь под вопросом".
Испанский адмирал был прав, ночные события, потеря кораблей и сотен моряков, выход испанских главных сил и бой с ними, заставил американцев вспомнить, что они на настоящей войне, и их противник оказывается дерзок и решителен в своих действиях, несмотря на то, что у них явное превосходство в броненосцах и их главных калибрах.Поэтому после утреннего боя и отхода противника, адмирал Сэмпсон и его штаб начали думать, что будет дальше, и что с этим делать. Видя, что испанцы идут за ними, ответ на вопросы был найден быстро, диеги дождутся темноты, и снова будут атаковать самоходными минами, стараясь повредить или утопить в первую очередь броненосцы и броненосные крейсера. До британского Монтего-Бея ещё идти ночь, день и ещё ночь, судя событиям прошедшей ночи и утра противник настроен, действовать решительно, поэтому надо готовиться к отражению ночных минных атак.
Решение проблемы нашли достаточно быстро, на собранном совещании штаба командир "Бруклина" Фрэнсис А. Кук, предложил сделать, как делали переселенцы, идущие на Запад при нападении индейцев, отгородиться от испанских миноносцев повозками, в их случаи транспортами, вторым эшелоном ставить легкие крейсера и яхты, а центр броненосцы и большие крейсера, кто-то из офицеров вспомнив, что в ночной атаке испанцы использовали паровые катера, предложил их использовать, только теперь для её отражения, предложение приняли. Уже зная, что капитаны транспортов любят покачать права, адмирал Сэмпсон распорядился, отправить на транспорты офицера и вооружённых матросов, которые в случаи неповиновения могут применить силу, и брать всех не согласных под арест, а судно под своё управление, чтоб дать понять этим штатским, что это не тот случай, когда можно вставать в позу. Надо сказать, появление на мостиках вооружённых военных моряков и их нетерпящий пререканий тон, сработал, некоторые капитаны позволили себе лишь небольшое словесное сопротивление. Больше всего проблем было, с журналистким пароходом, у военных был к нему особый счёт, за его огни в ночи недалеко от места стоянки эскадры. Поэтому, когда, акулы пера начали возмущаться самоуправством военных, лейтенант с "Индианы", что-то шепнул своим матросам, и они тут же особо горластым поразбивали носы, а офицер добавил, что если кто-то не доволен положением дел, тот может прямо сейчас покинуть борт корабля, именно прямо сейчас. Кровь на палубе из носов братьев по цеху, безбрежная морская даль, револьверы в кобурах у матросов заставили журналистов закрыть рты и разойтись по своим каютам.