В некоторых случаях эти выступления принимали характер вооруженных восстаний. Так, 25 мая 1809 г. вспыхнуло восстание в Чукисаке (Верхнее Перу){26}, где находился известный университет, крупный центр культуры и духовной жизни Испанской Америки. Восставшие во главе с полковником Ареналесом и Бернардо Монтеагудо при поддержке широких слоев городского населения арестовали губернатора, заняли его резиденцию и призвали жителей других городов присоединиться к ним. Этот призыв нашел отклик в Ла-Пасе, где 16 июля также началось восстание против колонизаторов. В ходе его епископ, губернатор и другие должностные лица были отстранены и к власти пришла «Хунта защиты прав народа», возглавлявшаяся Педро Доминго Мурильо. Видную роль в ней играл священник Хосе Антонио Медина. В обращении к народу хунта прямо указывала, что «настало, наконец, время поднять знамя свободы в этих несчастных колониях, приобретенных без малейшего права и удерживаемых посредством самой великой несправедливости…»{27}.
Восстания вспыхнули и в некоторых других районах Верхнего Перу. Но все они носили стихийный и локальный характер. Войска, посланные вице-королями Рио-де-ла-Платы и Перу, в октябре 1809 г. подавили восстание в Ла-Пасе, а в декабре — в Чукисаке. Каратели жестоко расправились с Мурильо и другими руководителями движения.
Почти одновременно с волнениями в Верхнем Перу помещики и купцы Ла-Платы направили вице-королю «Меморандум землевладельцев», составленный молодым адвокатом Мариано Морено. В этом документе они требовали введения свободы торговли с иностранными государствами. Боясь дальнейшего обострения обстановки, колониальная администрация Рио-де-ла-Платы в ноябре 1809 г. пошла на частичные уступки и открыла порт Буэнос-Айрес, хотя и с рядом ограничений, для внешней торговли.
В вице-королевстве Новая Гранада вооруженное антииспанское выступление произошло в городе Кито, где в августе 1809 г. восставшие арестовали губернатора и создали хунту, состоявшую из представителей креольской знати во главе с маркизом де Сельва Алег-ре. Однако деятельность хунты свелась лишь к замене некоторых испанских чиновников креолами, а положение народных масс оставалось прежним. Узнав о сосредоточении войск для подавления восстания, его руководители растерялись и в ноябре решили вновь передать власть прежнему губернатору при условии амнистии всем участникам движения. Такое обещание им дали, но вскоре после занятия Кито войсками, прибывшими из Лимы и Боготы, начались массовые репрессии против всех лиц, причастных к восстанию.
В сентябре 1809 г. заговор против колониальных властей возник в одном из крупных центров Новой Испании— Вальядолиде. Его участники, в большинстве офицеры, а также некоторые представители низшего духовенства, заручившись поддержкой вальядолидского гарнизона, разослали эмиссаров в окрестные города. Чтобы привлечь на свою сторону индейцев, они обещали отменить подушную подать. Восстание было назначено на 21 декабря, но за неделю до намеченного срока один священник, которому стало известно о существовании заговора, донес о нем властям. Заговорщики оказались в тюрьме.
Таким образом, вследствие нерешительности и неорганизованности испаноамериканских патриотов власть продолжала оставаться в руках колониальной администрации. Но положение ее становилось все более непрочным, особенно в связи с новыми событиями в Испании.
Серьезные поражения испанских войск в метрополии (начало 1810 г.) и оккупация большей части страны французскими интервентами свидетельствовали о полном бессилии Регентского совета (сменившего к тому времени Центральную хунту), который формально выступал, как и хунта, от имени Фердинанда VII[13]. Известия об этих событиях послужили сигналом к началу восстаний в различных районах Испанской Америки. В апреле — июле в крупнейших колониальных центрах Каракасе, Буэнос-Айресе, Боготе, Кито, а вслед за тем и в других городах патриоты свергли испанское господство и к власти пришли революционные хунты. В сентябре освободительное движение охватило Новую Испанию и Чили.
Так началась война за независимость испанских колоний, которая приняла чрезвычайно затяжной характер и длилась до 1826 г. Эта война являлась не просто конфликтом между Испанией и ее заморскими владениями. Значение ее несравненно шире. Судьба испанских колоний, как уже указывалось, весьма интересовала великие державы. Англия считала выгодным для себя их отделение от метрополии, рассчитывая получить таким образом новые рынки. США хотели превратить Испанскую Америку в сферу своего влияния. Напротив, Священный союз в течение ряда лет разрабатывал планы вооруженной интервенции с целью восстановления владычества Испании на Американском континенте.
В ходе войны за независимость обозначились четыре основных региональных комплекса: 1) Новая Испания и Центральная Америка, 2) северная часть Южноамериканского континента, 3) вице-королевство Рио-де-ла-Платы, 4) тихоокеанское побережье Южной Америки. События, происходившие в каждом из этих районов, были почти или совсем не связаны между собой, особенно на первом этапе освободительной войны (1810–1815).
ВЕНЕСУЭЛЬСКАЯ РЕСПУБЛИКА
Раньше всего революционное движение охватило север Южной Америки, где главным очагом его явилась Венесуэла. Утром 19 апреля 1810 г. в ее столице Каракасе вспыхнуло народное восстание. На срочно собравшееся заседание кабильдо был приглашен генерал-капитан Эмпаран. Один из руководителей патриотов каноник Хосе Кортес Мадарьяга — верный единомышленник Миранды, давно поддерживавший с ним тайные связи, — решительно потребовал отставки генерал-капитана. Эмпаран пытался возражать, по, выйдя на балкон и увидев бушующую на площади толпу, криками выражавшую свою ненависть к нему, уступил.
К власти пришла Верховная правительственная хунта, поминально выступавшая от имени Фердинанда VII. Она обратилась к населению других испанских колоний с призывом свергнуть иго колонизаторов и направила за границу своих уполномоченных с заданием заручиться поддержкой иностранных держав. Особые надежды хунта возлагала на переговоры с британским правительством, для ведения которых в Лондон выехали венесуэльские представители во главе с молодым офицером Симоном Боливаром.
Боливар родился в 1783 г. в одной из самых знатных и богатых креольских семей Каракаса. Рано лишившись родителей, Симон остался на попечении своей няни — негритянки Иполиты. В дальнейшем на формирование его мировоззрения большое влияние оказали воспитатель — выдающийся просветитель Симон Родригес, а также пребывание в Европе (1799–1806), где он юношей непосредственно познакомился с прогрессивными идеями той эпохи и встречался со многими передовыми людьми своего времени. По возвращении на родину Боливар сразу же примкнул к освободительному движению и принял деятельное участие в свержении испанского господства в Венесуэле.
Широко образованный человек, блестящий оратор и публицист, остроумный собеседник, он обладал в то же время незаурядным полководческим талантом и исключительной силой воли. Страстный любитель развлечений, заядлый танцор, знаток французской кухни и тонкий ценитель вин, Боливар способен был в случае необходимости преодолевать любые трудности, стойко переносить всевозможные лишения, голод и жажду, холод и усталость. Он сохранял бодрость духа и не унывал в самых, казалось бы, безнадежных ситуациях.
Прибыв в Англию, Боливар и его коллеги пытались убедить британские правящие круги помочь венесуэльским патриотам. Но их миссия не увенчалась успехом. Им удалось лишь закупить оружие, и в декабре 1810 г. Боливар вернулся в Каракас. Вскоре сюда, после почти 40-летнего отсутствия, приехал из Европы и Миранда. Он поселился в доме Боливара, сразу же ставшем центром притяжения для патриотов. Здесь 60-летнего ветерана освободительного движения посещали многие старые борцы за независимость Венесуэлы и революционная молодежь. Все они видели в нем мужественного революционера, непримиримого противника испанской монархии, легендарного героя, овеянного славой сражений Великой французской революции. Популярность Миранды быстро росла.
13
Регентский совет, состоявший из пяти членов, назначенных Центральной хунтой, пытаясь прекратить волнения в американских колониях, продолжал проводившуюся хунтой политику номинального признания их равноправия с метрополией в рамках испанской монархии. 14 февраля 1810 г. совет предоставил колониям право избрания 29 своих представителей в испанское учредительное собрание (кортесы). Однако если в самой Испании один депутат приходился на каждые 50 тыс. жителей, то норма представительства, установленная для Америки, была в 10 раз ниже. 26 мая Регентский совет издал указ об освобождении индейцев от уплаты подушной подати и предстоящем распределении среди них земель. Но подобные меры уже не производили впечатления.