8.9 — Некоторые, называющие себя товарищами (из Легиона), занимаются реквизициями лошадей. Они заставляют хозяев идти десятки километров, обещая вернуть лошадей. Сейчас их заставили сделать это. Мы возмущаемся этим постыдным фактом.
10.9 — Сегодня некоторые товарищи открыто грабили огороды. Питание с приходом капитана Гаррона улучшилось»[58].
И вот начался тяжелый трехнедельный переход.
«13.9 — подъем в 4.00. в 6.00 выступаем. Пройдя 24 километра, обедаем. На 30-м километре заночевали.
14.9 — Сегодня прошли 28 километров.
19.9 — Подъем в 3.30. Стало слишком холодно.
20.9 — Подъем в 4.00. Любуемся восходом солнца. Находимся на расстоянии 620 километров от Москвы, 1620 километров от Берлина и 102 километра от Минска.
27.9 — Подъем в 4.00. Не доходя до Москвы 465 километров, изменили направление. Идем в направлении Витебска. Ужасно холодно. Авиация красных бомбила полк „Верна“. Прошли 33 километра»[59].
В октябре 1941 г. выпал первый снег. Испанская дивизия понесла первые боевые потери и наконец вышла на линию фронта.
«6.10 — Подъем в 3.00, дошли до окрестностей Витебска. Сегодня похоронили первую жертву в нашей дивизии. Ужасный холод. Проходим через Витебск, который полностью разрушен.
12.10 — В 22.00 выгружаемся. Находимся в трех километрах от новгородской линии фронта. В последнее время получен приказ отойти в тыл к постройкам»[60].
20 сентября недалеко от Смоленска колонну испанцев перегнали машины, в которых ехал генерал-фельдмаршал фон Бок. Вид новых союзников впечатлил его не меньше, чем его командный пункт: «Моя штаб-квартира переезжает в дневные детские ясли на западной окраине Смоленска; в яслях нет детей, зато много тараканов.
По пути встретил испанскую дивизию; непривычная картина для немецкого солдата. Тут и там солдаты привязывают к лошадям или к рамам велосипедов неизвестно где добытых гусей. Их привязывают живыми вниз головой, чтобы провиант сохранялся в свежем виде как можно дольше. Лошади в дивизии находятся в плачевном состоянии»[61].
В официальной истории франкистской Испании вышеперечисленные события трактовались несколько иначе. Вскоре после войны служивший в Голубой дивизии Хуан Бланко выпустил свою книгу воспоминаний, в которой писал следующее: «Поводом для ее написания послужила тоска по тем товарищам, кто был тогда с нами.
Вспоминаются наши горячие споры, тревоги, встречи. Вспоминаются город Новгород, выжженная земля Посада, печальный Отенский монастырь, камни и удивительная ледяная равнина озера Ильмень.
Мои первые впечатления о России относятся к концу 1941 года, когда я, новичок, попал туда. Они возникают в моей памяти, как отдельные яркие вспышки, которые помогают понять, что происходило тогда, так они правдивы и реальны»[62].
Молодые испанские добровольцы ждали быстрой и легкой победы: «С наивным чванством солдаты громко пели: „Судьба России — это вопрос одного дня для нашей пехоты, но в большей степени для наших истребителей танков“ (понятно, что автор служил в противотанковом подразделении. — Б. К.). Несколько месяцев спустя их песни стали более пессимистическими»[63].
На победный поход против коммунистической России их настраивали командиры: «Мы собираемся в Россию. Времена нетерпения прошли, мы ликуем, что наконец-то нас отправляют. Среди добровольцев есть и кадровые офицеры, которые являются примером для рядовых этого крестового похода. Некоторые из них: Иосиф Антонио, сержант Максимино Перес — имеют военные награды.
Генерал Муньос Грандес, обращаясь к нам, сказал: „Мальчики, среди нас есть двое награжденных Военной медалью. Не будем им завидовать. Давайте жить по принципу: один за всех и все за одного. Для меня большая честь быть вместе с вами“.
И вот мы готовы к походу. Фаланга построена, зазвучал наш гимн, песня войны и надежды. Всеобщее ликование, руки женщин, протянутые к нашим голубым рубашкам, к нашим плечам, снова эмоции и прощание. И так на всем пути нашего следования, днем и ночью. Даже в маленьких деревнях люди выходят к нам навстречу. Вся Испания осознает значение нашей миссии.
Среди добровольцев всеобщее взаимопонимание, самые теплые товарищеские отношения в рамках дисциплины.
А на границе уже начинается тоска по Родине, и звучит песня: „Виват, Испания! Испания — любовь моя“. Но нет, мы не покидаем Испанию, она всегда в наших сердцах. Мы идем крестовым походом, чтобы еще более возвысить значение старой Испании»[64].