Но если при назначении на должности Католические короли отдавали предпочтение людям более низкого ранга, это не означало, что они намеревались возвысить один класс в ущерб другому. Возможно, аристократия и лишилась значительной части политической власти, но это было сделано ради короны и общества в целом, а не ради мелкого дворянства, буржуазии или какой-то другой части общества. Вскоре это стало ясно по тому, как корона относилась к кортесам и муниципалитетам. К кортесам Кастилии суверены обращались довольно часто в первые годы царствования, когда требовалось общество вокруг короны для борьбы с магнатами. Но Фердинанд и Изабелла хорошо сознавали опасность обретения кортесами слишком большого влияния. Вероятно, эта опасность сохранялась до тех пор, пока корона сильно зависела от финансовых субсидий кортесов, и это стало еще одной причиной приложить все усилия для увеличения королевских доходов.
Действительно, доходы короны за время царствования Фердинанда и Изабеллы выросли поразительно: общий доход от налогов, который в 1474 году составлял меньше 900 000 реалов, к 1504 году вырос до 26 000 000 реалов. И этого роста удалось достичь не за счет введения новых налогов, а за счет более эффективного сбора старых в то время, когда национальные богатства росли. Традиционно финансовыми делами Кастилии ведали две contadurias mayors (счетные палаты. – Пер.): одна для ведения бухгалтерии (de cuentas), другая для сбора и администрирования налогов (de hasienda). Они были реформированы в 1476 году после сессии кортесов в Мадригале, и их большой штат заметно сократили. Палата, которая занималась сбором налогов, стала более эффективной после того, как сборщики получили возможность обращаться за помощью к центральным и местным представителям короны. «Акт о возвращении» 1480 года помог увеличить королевские доходы за счет возвращения доходов ранее отчужденных аристократией, а самый главный источник дохода короны alcabala – налог на торговлю, который в 1342 году стал первым королевским налогом, в начале 1490-х годов начал приносить во много раз больше.
Все эти источники дохода были неподконтрольны кортесам, и в середине царствования увеличение поступлений от них позволило короне долгое врем обходиться вообще без созыва кортесов. За период после смерти Энрике IV в 1474 году и до смерти Фердинанда в 1516-м кортесы собирались шестнадцать раз, и четыре из этих сессий произошли до 1483 года, а другие двенадцать после 1497 года. Новое обращение к кортесам в конце 1490-х обусловилось значительным увеличением финансовых потребностей в связи с войной в Гранаде и итальянской кампанией. Как оказалось, возросших доходов короны хватало только для мирного времени, но война в Гранаде вынудила Католических королей брать займы и продавать juros – финансовую ренту, и в 1501 году финансовая необходимость заставила их прибегнуть к помощи кортесов.
Несмотря на то что полностью обойтись без кортесов оказалось невозможно, Фердинанду и Изабелле не составило большого труда подчинить их своей воле. Задачу облегчали недостатки самих кортесов. Собирать знать и духовенство не входило в обязанности суверенов, и после 1480 года присутствие представителей этих сословий стало редким. Это означало, что основная тяжесть ложилась на городских procuradores (поверенных. – Пер.). При Фердинанде и Изабелле своих представителей могли отправлять в кортесы только восемнадцать городов, а с 1429 года представительство городов было ограничено всего двумя procuradores от каждого города. Таким образом, короне противостояли всего тридцать шесть выходцев из буржуазного сословия. Маловероятно, чтобы эти тридцать шесть человек могли долгое время противиться требованиям королей, особенно в то время, когда монархия, добившись поразительных успехов в борьбе с аристократией, начала сжимать свою хватку на шее городов.
Более пристальное наблюдение за муниципалитетами стало основной предпосылкой и для контроля над кортесами, и для более эффективного утверждения верховенства королевской власти в Кастилии в целом. Обнесенные стенами города, испещрившие кастильский ландшафт, пользовались большой степенью независимости от короны и имели много черт, характерных для городов-государств. Основанные один за другим в ходе продвижения реконкисты на юг, они получали от великодушных королей свои fueros – хартии о свободах и привилегиях – и щедро наделялись обширными участками земли, расширявшими их юрисдикцию далеко в окружавшую сельскую местность, которая служила для покрытия основной части их расходов. Хартии давали им право формировать свою ассамблею – consejo, обычно состоявшую из глав семей (vecinos), которая каждый год выбирала нескольких муниципальных чиновников. Судейские чиновники, отправлявшие гражданское и уголовное правосудие, назывались alcaldes – алькальды, а чиновники, возглавлявшие администрацию, назывались regidores – регидоры. Регидоров могло быть от восьми до тридцати шести, и они осуществляли реальное муниципальное управление. В распоряжении регидоров имелось достаточно много служащих, выполнявших ежедневную административную работу в городе: alguasil – главный офицер полиции, escribano – чиновник, который вел муниципальную регистрацию, и fieles – мелкие служащие, выполнявшие такие обязанности, как проверка мер и весов и надзор за муниципальными землями.