А поскольку был коррехидор предупрежден заранее, то направился он прямиком в комнату доньи Аны, о чем пребывавшие там нимало не подозревали: коррехидор позаботился о том, чтобы не было шума, а приблизившись к двери, сделал знак дону Алонсо постучать. И когда те, кто был в комнате, услыхали голос дона Алонсо, они смекнули, что попались, и ответили. Дон Хуан вышел: что же ему еще оставалось, как не попытаться превратить поражение в победу. Про себя он лопался от злости, потому что хорошо понимал, кто был причиной такой прекрасной осведомленности. Дон Алонсо от неожиданной радости лишился чувств, донья Исабель бросилась обнимать дона Хуана, который не сопротивлялся, дабы окружающие не заподозрили у него дурных намерений, хотя предпочел бы смерть этим объятиям.
Слуга униженно заглядывал в глаза дону Хуану, не отрывавшему от него пристального взора, потому что знал, что слуга бесстыдно притворяется. Обрадовались также дон Санчо, коррехидор и все прочие, к этому времени пришел в себя и дон Алонсо, и радости его не было границ, ведь снова чудесным образом обрел он того, кого любил и считал мертвым. Все радовались воскрешению дона Хуана, а равно избавлению дона Дьего от несправедливой казни, ибо он доказал на деле, что любит, подвергнув собственную жизнь опасности. Коррехидор приказал привести дона Дьего, повелев обращаться с ним так, как требуют того его благородное происхождение и неповинность.
Движимые не добродетелью, но алчностью, кинулись стражники исполнять приказание, и каждый старался опередить другого. Когда же добрались они до тюрьмы и поведали о случившемся дону Дьего, он так обрадовался, как может радоваться только тот, кому довелось пережить столь тяжкие испытания. И хотя многим капризная Фортуна, занеся меч над головой, даровала жизнь, я все же думаю, что мало кого она возносила из такой бездны к вершине их мечтаний, распахнув настежь двери счастья, — ведь теперь мог дон Дьего отпраздновать свадьбу с той, что, не имея никакого злого умысла, ввергла его в пучину несчастий.
Меж тем коррехидор попросил дона Хуана рассказать, где был он все это время и как получилось, что дело приняло столь опасный оборот, а также историю ссоры его с доном Дьего. Дон Алонсо и донья Исабель были так счастливы, вновь обретя любимого сына и брата, что глаз с него не сводили, а если приходилось им отводить взор в сторону, то тут же снова впивались они в него взглядом, ибо чудилось им, что они видят это во сне.
Отвечая на вопрос коррехидора, дон Хуан сказал так:
— Вследствие юношеской горячности, сеньор, и необоснованных подозрений, которые зародились у меня по отношению к дону Дьего, я вызвал его на дуэль, и мы вышли из города, и хотя и не задета была ничья честь, но получилось так, что скрестили мы шпаги…
И далее рассказал он про то, о чем уже было говорено: как, возвратившись на условленное место, увидел дон Хуан из-за куста раненого дона Дьего, отца и друзей, направлявшихся в город. Тут вмешался многоопытный дон Санчо и подтвердил историю с нападением разбойников. Дон Хуан меж тем продолжал:
— И так вышло, что коль скоро всем было известно о нашей ссоре, я полагал, что решить спор при помощи тех средств, которые приняты в таких случаях между кабальеро, нам не дадут, а стало быть, мне не добиться заветной цели; я переоделся в те одежды, которые вы на мне видите, приняв твердое решение не возвращаться домой до той поры, пока не представится мне возможность продолжить поединок — что греха таить, бывает, мнишь, что честь твоя задета, а тобою просто овладели недобрые чувства и теснит грудь обида. А потом у меня кончились деньги, и я тайно вернулся домой, надеясь на благоразумие, великодушие и щедрость сестры. Но здесь оказалось все не так, как я думал: я увидал дона Санчо, донью Ану, мою жену… Я и пришел-то совсем недавно и, узнав о грозящей дону Дьего опасности, намеревался незамедлительно отправиться к вам, господин коррехидор, чтобы вы воочию убедились, что я жив, и сняли бы с дона Дьего необоснованные обвинения. А опередили вы меня лишь потому, что удерживала меня донья Ана, полагавшая, что часом раньше, часом позже, не суть важно, и что мне надлежит переодеться, прежде чем появляться перед вами, как подобает связывающей нас старинной, скрепленной узами родства дружбе.
Отец и дон Санчо, не подозревая, сколь разительно отличаются произнесенные доном Хуаном речи от действительных его намерений, приняли такое объяснение за истину, меж тем как коррехидор, донья Исабель, донья Ана и слуга знали, что речи дона Хуана скрывали его умыслы.