Выбрать главу

Тогда она упала без чувств среди густой травы, и так как не было никого, кто бы ее утешил или ободрил, она заснула, так и не придя в себя. Наконец, отдохнув, она стала ждать наступления дня, охваченная страхом, который причиняли ей близкие голоса каких-то зверей и беспорядочный шум родников, стекающих с гор, кажущийся особенно сильным в ночной тишине.

То ли заря сжалилась над ее горем, то ли позавидовала ее слезам, но только она взошла раньше обычного, и вместе с нею, превозмогая свою женскую слабость и думая только о смерти, Диана снова пошла по дороге, которая, как ей казалось, скорее других должна была привести ее к несчастному концу. Солнце уже прошло половину небосвода, когда она, решив, что своим желаньем умереть оскорбляет небо, нашла в маленькой рощице небольшой источник и немного свежей травы. Со слезами на глазах она съела несколько травинок; источник, нежно ее лаская, умерил огонь ее сердца, и глаза ее вернули ему его влагу.

Так она шла три дня, к концу которых, выйдя из густого леса на ровное поле, она выбилась из сил и, прислонившись к дереву, увидела молодого пастуха, который, разговаривая с девушкой-горянкой, приближался к тому месту, где она стояла. Диане уже казалось, что весь мир знает, почему она покинула родительский дом, и что даже эти пастух и пастушка направляются к ней, чтобы разбранить ее и пристыдить за любовь к Селио. Она упала на зеленый дерн, росший под деревом, и, поглядев вокруг себя глазами, полными ужаса и отчаяния, лишилась чувств.

Между тем пастух, всецело занятый ухаживанием за крестьяночкой и озабоченный только тем, чтобы его не слышал никто, кроме птиц, которые летели за ним следом, качал песню. И если ваша милость, сеньора Леонарда, больше желает узнать о судьбе Дианы, чем слышать, что поет Фабио, то вы можете пропустить этот романс; если же ваше внимание не столь нетерпеливо, то вы можете узнать, о чем говорят эти жалобные раздумья, в которых речь идет отчасти о любви.

Кто кривить душой не хочет, Тот в любви всегда несчастен. Так и мне за откровенность Стал один обман наградой.
В дни, когда тебе, Филида, Ложью я платил за правду. Сколько ты в тоске роняла Слез с ланит и с губ стенаний!
Сколько раз кричал я ночью. Если ты ко мне стучалась: «Кто не постучался в сердце, Тот стучится в дверь напрасно!»
Пастухи тебе твердили: «Нету Фабио в овчарне», И с досадой говорил я; «Что она мне докучает!»
Жалобам твоим, Филида, Только воды отвечали Неумолчным, равнодушным К горю твоему журчаньем.
Помню я, однажды ночью Ты с отчаяньем сказала: «Дай хоть мне пылать любовью, Если сам любви не знаешь».
Не люби меня, Филида, Храм любви есть сердце наше, И в него врываться силой Женщине не подобает.
Так у твоего порога До зари мы добивались: Ты — чтоб я вошел под кровлю, Я — чтоб ты не отпирала.
Ты вскричала исступленно: «Пусть же небо покарает Жар, которым леденишь ты, Лед, которым ты сжигаешь!»
Долго чахла ты, Филида, Но всему конец бывает: Тот, кто верит, что не любит, Обмануться может часто.
Наша воля ни над чувством, Ни над временем не властна. Видим мы, что нас любили, Лишь когда любовь утратим.
Вот и я в тебя влюбился Так, что охватила зависть Солнце в зареве рассвета И луну в полночном мраке.
Рощи, горы и потоки. Видя нас, любви предались, И в объятиях зеленых Стиснули друг друга травы.
Но едва лишь с гор спустился Сильвио, который раньше Пастухом твоим был верным, Ты непостоянной стала.
Случай ты не упустила, Хоть тебя я обожаю, За презрение былое Отомстить мне беспощадно.
Я клянусь тебе, Филида, Что брожу, снедаем страстью, Днями под твоим окошком, У твоих дверей ночами.