Небылица двенадцатая
Выкрал деньги из мешка
У слепца сосед проклятый;
Вместе с шапкой все дукаты
Утащил у куманька.
Жил-был один слепец, такой скаредный, что из-за беспримерной своей скупости ходил по городу один, без поводыря; ел же там, где настигал его голод, чтобы не потратить лишнего и не съесть через меру; для ночлега он снял убогий домишко, где укрывался с наступлением ночи без света, ибо нужды в таковом не испытывал. Замкнувшись хорошенько на все запоры, он перво-наперво совершал дознание, нет ли кого: вынув из ножен короткую свою шпажонку, махал ею и тыкал во все углы и под кроватью, при этом приговаривая: — Ворюги-подлецы, обождите-погодите, вот я вас!
Удостоверившись, что в доме пусто, вытаскивал он из одной своей укладки мешок с реалами и пересчитывал их, дабы душою возвеселиться и возликовать, а заодно и проверить, все ли на месте. Так часто предавался слепой скупердяй этому занятию, что шум, производимый им ежевечерне, привлек наконец соседа, который, дабы уяснить себе поточнее, что же там происходит и к чему это оружье звенит, проделал дырку в стене. И вот наступила ночь; слепец, по дурацкой своей привычке, принялся протыкать шпагою воздух; но сосед разглядеть ничего не смог, оттого что света не было; однако сидел смирно и через какое-то время услышал, как звякают реалы, а потом — как скрипит замок укладки. И решил сосед, что утром, когда слепой уйдет по своим делам, он через крышу проникнет в каморку скупердяя и денежки унесет. Стащил он реалы, а вечером устроился возле дыры и прислушивается — что-то слепой делать станет.
Так вот, хватился реалов скряга, и давай сетовать да судьбу свою проклинать, причитая:
— Ой, денежки мои родненькие! Где-то вы теперь, болезные, гуляете? Творя молитвы, заполучил я вас, оттого и звал благословенными; так не должны же были вы допускать, чтобы через вас лишился я благословения вечного.
Так, горько жалуясь и стеная, улегся он все-таки в постель. Утром поднялся и вышел вон; вор — за ним, поглядеть, не наладится ли он, часом, в суд. Но по дороге встретил наш слепой кума, тоже незрячего, и рассказал ему о покраже; тот и говорит:
— Бьюсь об заклад, куманек, мои денежки целее будут.
— Как это? — спрашивает обворованный.
А кум ему:
— Потому что они всегда при мне.
Услыхав такое, вор подкрался к ним поближе, чтобы ни слова не упустить. Наш скупердяй тем часом все теребит кума — скажи да скажи где; тот наконец и выдал:
— Знай, куманек, что держу я денежки зашитыми в шапку.
Только что произнес он это, как вор сорвал с него шапку и был таков. А куманек, оставшись с голой головою, сгреб нашего слепца за грудки и завопил — отдавай, мол, шапку, что ты у меня украл. Тот — запираться; так дошли они до потасовки и принялись лупить друг друга палками; а вор и сам ушел, и монеты у того и у другого унес.
Небылица тринадцатая
Брат у брата дочь украл,
Чтоб к наследству подступиться,
Дочь другую в пасти львицы
Фелисьяно отыскал.
У Фелисьяно, человека влиятельного и щедро оделенного Фортуною, была маленькая дочь, еще грудная, которую воспитывали в деревне; его неимущий брат выкрал девочку, отнес ее на две мили от жилья и бросил в масличной роще, ибо пока дочь Фелисьяно жила, не мог он надеяться на наследство.
Однако Богу было угодно, чтобы Эрасистрато, богатый поселянин, направляясь к одному своему выпасу, услыхал, как эта самая девочка плачет. Взял он ребенка и отнес к жене, которая как раз выкармливала свою дочку, спасенной девочке сверстницу; жена и дала найденышу имя Оливия, ибо среди олив ее подобрали.
Фелисьяно же, как ни старался, дочери отыскать не смог, даже и следов никаких не обнаружил, а через какое-то время жена его Роселия родила сына и сама родами умерла; отец дал ребенку имя Роселио в память о покойной матери. А как брат, желавший наследовать, узнал об этом, то дня через три с досады и помер. Фелисьяно же, оставшись вдовцом, пристрастился к охоте. Раз поднял он львицу с детенышами, а жена Эрасистрато в то время на выпасе была; родная дочь ее на скамье перед домом играла, а найденная сосала грудь; вдруг откуда ни возьмись выскочила львица, схватила девочку со скамьи да и унесла; женщина же от великого сего ужаса в несколько дней скончалась.