БИОГРАФИИ И ИСПАНСКИЕ ТЕКСТЫ
В своем трагическом однообразии эти протоколы звучат как своего рода поэмы. Они являются ключом к дознанию этой эпохи и дополнением к переведенным мною стихам.
В Испании, Португалии, Франции, Голландии и других странах много залежей в этой области еще не разработано и, может быть, даже не открыто. Их можно и надо открыть и разработать.
Книга «Испанские и португальские поэты, жертвы инквизиции» не является механическим повторением моей французской книги «L’Inquisition». На русский язык я перевел некоторые стихотворения, не переведенные мною на французский, как «Панегирик во славу доблестного Авраама Нуньеса Берналя», «Странник», «На смерть Диэго де ла Асенсьон, заживо сожженного в аутодафе в Лиссабоне» и др. Кроме того, в эту книгу я включил сонет Камоэнса и отрывки из «Трагических норм» Агриппы д’Обинье, а также значительно расширил вступление и примечания.
Валентин Парнах
Неизвестные авторы XV века
Альборада
Испано-еврейская песня[104]
Семья Картахэна (Cartagena)
XV век
В те времена, когда духовенство играло одну из главных ролей в политической и культурной жизни Европы, еще до установления инквизиции в Испании, некий Соломон Га-Леви, эрудит в талмудических науках и знаток богословия, добровольно принял католичество. Окрещенный Пабло де Санта Мария[105], он был назначен епископом города Карфагена, откуда и происходит его фамилия де Картахэна. Одно за другим он получил различные почетные звания, стал канцлером королевства кастильского и опекуном испанского инфанта. К концу жизни он вошел в Совет регентства и был архиепископом своего родного города Бургоса. Он обратил в католичество свою жену и четырех сыновей. Но не он интересует нас.
После его смерти второй сын его, Алонсо де Картахэна, в свою очередь был назначен епископом карфагенским и бургосским; отличился как крупный прелат и дипломат[106].
Он ли является автором интереснейших любовных стихотворений или его брат Педро, которому приписываются многие из них в собраниях испанских произведений XV века?
Как бы то ни было, при некоторой искусственности эти стихи не лишены своеобразной силы. Изощренный анализ противоречивых чувств и блестящий дар казуистики сказываются в антитезах и гиперболах, столь характерных для испанской поэзии. Лучшими образцами этих стихотворений являются стансы, которые я назвал бы «Ни жизнь, ни смерть» и «Я — это вы, вы — это я».
Упоминаемый в посвящении этого последнего стихотворения виконт де Альтамира — поэт, произведения которого также включены в собрания испанских авторов его века.
Судьбу семьи Картахэна, сделавшей блестящую карьеру князей церкви, любопытно сопоставить с судьбой поэтов, которые подверглись преследованиям со стороны инквизиции.
Педро де Картахэна
103
Арбалетчик — вооруженный арбалетом. Арбалет — самострел, стальной лук, натягивавшийся при помощи пружины. Употребление его было вытеснено изобретением огнестрельного оружия.
104
Альборада — утренняя песня, от итальянского alba — заря.
—
В северной Африке и на Ближнем Востоке (в Танжере, Адрианополе, Салониках и других городах) старинные испано-еврейские стихи еще поются сефардами, потомками евреев, изгнанных из Испании и Португалии. Известный под именем espanolico, ladino и lengua sefardi, испаноеврейский диалект еще существует в наше время. Сефарды сохранили архаические формы испанского языка, примешав к нему, в зависимости от страны, где они живут, арабские, турецкие, сербские, болгарские, греческие и другие слова. Они переделали на испанский лад некоторые древнееврейские слова, прибавив к библейскому корню испанское окончание. Так, неизвестный в Испании глагол meldar (читать, изучать) употребляется в сефардекой речи и литературе. Его корень — библейский, окончание — испанское. В северной Африке сефарды соединяют арабские корни с испанскими окончаниями, а в балканских странах те же окончания они приставляют к славянским корням. В приводимой песне, являющейся своего рода альборадой провансальской нежности, среди архаических испанских форм появляется и древне-еврейское слово masal (звезда, планета, судьба). В образцах испано-еврейского романсеро, как и в архаическом испанском языке, член перед существительным часто опускается, таким образом испанский язык сближается с латинским; «море», — ставшее существительным мужского рода, в современном испанском языке (еl mаг), — прекрасно в своей архаической округлости в старо-испанских и сефардских текстах, где оно женского рода (lа mаг); многочисленные нежные уменьшительные: mananita (утречко), sirenica (сиреночка), mancebico (паренек) и др. также придают этим стихам особую выразительность.
105
Пабло де Санта Мария (1345—1435). — По обычаю того времени, он в молодости отправился в Париж, где получил при Сорбонне звание доктора. Ревностный прозелит, он вступал в споры с евреями, обращал против них сатиры и заклинал их обратиться в католичество. В собрании испанских произведений XV века помещены католические стихи Пабло де Санта Мария. Он ли является автором их или кто-нибудь из его родных, неизвестно (см. P. Florez, Eapana Sagrada, t. XXVI).
106
...крупный прелат и дипломат. — Алонсо или Альфонсо де Картахэна (1384—1456) в дипломатических переговорах одержал верх над англичанами. Переводчик «Риторики» Цицерона, он прославился своими любовными стихотворениями при дворе короля — поэта Хуана II и был уважаемым арбитром на состязаниях поэтов. Энеас Сильвио, ставший впоследствии папой Пием II, называет его: «очарование испанцев... украшение прелатов... не менее красноречием, чем ученостью знаменитый... из всех первый советом и речью» («deliciae hispanorum... decus prelatorum... non minus eloquentia quam doctrina prae-clarus... inter omnes consi-lio et facundia praestans»). Вернее всего, что Педро и Алонсо де Картахэна — одно лицо (см. P. Florez, Lspana Sagrada, t. XXVI).