Флотоводец Аравада Гетрамнест, прикомандированный к эскадре Тарента, судя по всему, тоже должен был отправиться с ними. Правда, из других соображений. Ганнибал недолюбливал тех, кто открыто выражал подчинение Араваду.
– Но с кем же мы будем наступать? – не выдержал Магарбал. – Из солдат Атарбала останется едва ли половина, а одной конницы, пусть и такой сильной, не хватит, чтобы захватить Рим. Кроме того, едва узнав, что мы ослабили оборону Сицилии и даже Тарента, они наверняка попробуют атаковать нас здесь.
– Не забывай про кельтов и луканов, – напомнил Ганнибал, – а кроме того, война в Испании не продлится слишком долго. Получив подкрепления, Гасдрубал отбросит и разобьет римлян, их там всего четыре легиона, а затем сам поспешит сюда. Уверен, он прибудет со своей армией в нужный момент.
Магарбал был не слишком доволен таким ответом, но выбора у него не было. Начальник конницы умолк, изучая статую, стоявшую напротив стола.
– Что касается флота, – закончил Ганнибал, – то, приняв на борт африканские хилиархии, завтра отсюда уйдут пятнадцать квинкерем, в том числе и твоя, Гетрамнест. Ты будешь командовать этой эскадрой и отведешь ее в Лилибей, где тебя дожидаются корабли Аравада. Оттуда вы все вместе отплывете в Новый Карфаген и уже на месте получите от Гасдрубала приказ, как действовать.
Гетрамнест просиял, он и не ожидал, что Ганнибал оставит ему общее командование эскадрой. Но, радость его была несколько преждевременна.
– Правда, не все, – добавил вдруг Ганнибал, – из Лилибея ты отправишься дальше только с тремя кораблями. Остальные Федор Чайка поведет другим курсом.
– Но, – попытался возразить обескураженный Гетрамнест, бросив взгляд на не менее озадаченного Федора, – ведь Чайка не флотоводец. Вряд ли Аравад доверит ему вести корабли. [7]
– Аравад останется на Сицилии, – проговорил Ганнибал с нажимом и, пристально взглянув в глаза Гетрамнеста, добавил: – А кроме того, не Аравад отдает здесь приказы. Поэтому из Лилибея Чайка поведет эскадру дальше, туда, куда я ему укажу. С ним будет достаточно опытных моряков, и я уверен, он справится. Его флагманом станет «Агригент», капитан которого, Бибракт, хорошо знаком Чайке как бывалый моряк.
Федор, на которого сыпалась одна новость за другой, предпочел молчать. Если уж Ганнибал задумал услать его к черту на рога, то помешать сделать это ему никто не в силах. Ни римляне, ни Аравад, ни даже сенат Карфагена.
– С тобой на корабле поплывут послы Гасдрубала, – заявил главнокомандующий, посмотрев на Чайку, несколько изумленного таким поворотом событий, – которых ты должен доставить обратно к моему брату целыми и невредимыми.
– Я буду стараться, – проговорил Федор, не придумавший ничего более умного.
На этом аудиенция закончилась, но Ганнибал, отпустив даже послов, приказал Чайке остаться и проследовать за ним в кабинет. Там он открыл один из потайных ларцов и, вынув оттуда запечатанный с двух сторон свиток, протянул его новоявленному флотоводцу.
– Этот папирус ты должен доставить лично моему брату, – заявил он, став серьезным, как никогда, – и передать так, чтобы никто тебя не видел. Хират повезет другое письмо, но главное содержится здесь. Поэтому, что бы ни случилось, ты должен достигнуть берегов Испании и встретиться с моим братом. После того как он прочтет письмо, будешь действовать так, как он прикажет.
Федор кивнул, несколько озадаченный тоном, которым ему отдавали этот приказ. Получалось, что просто доплыть до Испании и найти Гасдрубала представлялось Ганнибалу более трудной задачей, нежели вся последующая война на Пиренеях. У Федора зашевелилось неприятное предчувствие, что его могут по дороге просто попытаться убить, как тогда перед самыми переговорами с царем скифов. Кто подослал к нему убийц, узнать ведь так и не удалось. Оставались лишь одни догадки, ничем не подтвержденные. Впрочем, судя по тому, что писем к брату было сразу два, послов могла ждать та же участь. «Опять без меня меня женили, – раздосадованно подумал Федор, которому не нравилось, что его снова, против воли и не сообщая деталей, втягивали в какие-то интриги, совсем небезопасного свойства, – ох уж мне эти игры». Ему даже захотелось отказаться, но, взглянув на Ганнибала, который мог подумать, что Федор просто струсил, Чайка еще раз кивнул и проговорил: