– Зачем же тогда эти кельты повели нас сюда? – насторожился Леха.
– Вероятно, эта дорога короче, – ответил Эвбиад, пожав плечами с таким видом, словно говорил «мол, мое дело только переводить, а дорога меня не касается», – ведь другой путь ведет в Македонию и дальше в земли других греческих полисов.
– Ну что же, – кивнул Леха, придерживая дернувшегося неожиданно коня за поводья, – спроси тогда у них, тот ли это перервал, о котором они говорили?
Впереди обоза шел авангард из сотни Уркуна, который проводил разведку, и от него пока никаких тревожных вестей не поступало. Но адмирала все равно грыз червячок сомнения, пока он осматривал сдавившие дорогу горы, поросшие плотным лесом. Конных туда не пошлешь, а за этими соснами могло укрыться немало лучников. «Чего это я задергался, – пристыдил себя бравый адмирал, – только из лагеря уехали, можно сказать, а мне уже за каждым кустом враги мерещатся. Да Иллур тут уже давно всех повывел».
И он отъехал, не дождавшись перевода, хотя грек уже приблизился к проводникам, которые тоже нервно вглядывались в окрестные горы, не слишком удаляясь от телеги с оружием.
– Они говорят… – начал Эвбиад, но Ларин проехал мимо, махнув рукой.
Однако не успел он проскакать и десяти метров, как услышал свист стрелы и за его спиной раздался сдавленный вопль. Почуяв неладное, Ларин развернулся и увидел, как один из кельтов опустился на колени, пытаясь выдернуть застрявшую в его шее стрелу. Еще через мгновение, окровавленный, он упал лицом в мокрый песок. А рядом с ним и второй, которого тоже нашла стрела, прилетевшая из леса. Те, кто пускал их, явно знали, кого нужно уничтожить первыми.
– Твою мать! – выругался Ларин, услышав свист новых стрел и резко поднимая щит, в который тотчас вонзились сразу две.
Развернув коня, он крикнул гарцевавшему в двух шагах Токсару, которому ради этого похода тоже пришлось сменить корабль на коня.
– Охраняй проводников! Головой отвечаешь. Инисмей, за мной! – И, выхватив меч, поскакал к тому холму, откуда их обстреливали, увлекая за собой сотню Инисмея.
Обстрел велся плотный, за деревьями засело немало лучников. И, пока Леха доскакал до леса, уклоняясь или отбивая стрелы щитом, от них полегло человек десять скифов. Когда он первым влетел в лес, проносясь между валунами, то успел заметить, что проводники, которых он надеялся удержать рядом с обозом под защитой всадников, похватали свое оружие и несутся следом, издавая крики ярости.
Идя в атаку, Ларин надеялся сразу же заставить замолчать лучников, но этого не вышло. Атаковать широкими фронтом здесь не получалось, между деревьями скифы тотчас растеклись на отдельные потоки и ручейки, уязвимые для «снайперов». А когда еще пришлось заставлять коня карабкаться по скользкому, замшелому склону вверх, положение атакующих и вовсе стало уязвимым. Ларин уже видел бойцов в темных кожаных куртках и еще в каких-то белых, возможно, козьих шкурах, которые били наступавших скифов почти в упор, ссаживая их с лошадей и даже не думая отступать.
– Хорошо стреляют, сволочи, – сплюнул Леха, когда пригнулся под нависавшей сосновой веткой, чтобы не вылететь из седла, и услышал как стрела, едва не чиркнув по шлему, вонзилась в ствол.
Теряя людей, скифы все же взобрались по склону и достигли места, где засели ардии. А в том, что это могли быть только они, Леха уже не сомневался. Он заставил своего коня проскочить в узкую щель между валунами и оказался позади двух бойцов, посылавших стрелы навстречу его воинам. Леха уже собирался рубануть по незащищенной голове ближнего, в козьей шкуре, но на его пути вновь встала ветка сосны, на которую бравый адмирал со всего маху налетел грудью. В последний момент Ларин успел отбросить щит и схватиться за нее рукой, сжав изо всех сил меч, чтобы не выронить. Его конь поскакал дальше, а Леху выдернуло из седла. Понимая, что у него есть лишь секунда, чтобы уйти от прямого попадания лучника, находившегося буквально в трех шагах, Ларин спрыгнул на землю. Еще в полете увидел, с каким удовольствием заросший бородой пират натягивает тетиву, и буквально на мгновение раньше успел метнуть в него свой меч.
Нет, не зря его когда-то тренировали в морской пехоте метать тяжелые клинки и топоры. Попал. Скифский меч пробил шкуру, служившую этому ардию доспехом, и лучник упал в яму между камнями. А второго убил кто-то из проскакавших мимо скифов. Леха нырнул в яму, выдернул из тела мертвеца свой окровавленный меч, поднял щит и огляделся.
Справа и слева от него скифы, спешившись, теперь вели перестрелку на равных с ардиями и начинали теснить их, отжимая вверх по склону. Кое-где противники уже схватились на мечах. Но всю картину было не окинуть взглядом, мешали деревья. Однако, перед тем как на него напали сразу трое ардиев с мечами в руках, он увидел, как с дороги в лес вбежали трое оставшихся в живых кельтов, размахивая оружием. «Не сидится им на месте, – в раздражении подумал Леха, отбегая в сторону, чтобы сохранить возможность для маневра, – вот убьют их, кто меня тогда к Истру выведет?»