Александр Григорьевич Звягинцев
Испанский сапог. Нам есть чем удивить друг друга
Испанский сапог
Какими бы развратниками испанец или испанка ни были, в его или ее жизни обычно наступает время, когда глубоко укоренившиеся всенародное уважение к тому, что испанцы именуют «чистотой», любовью к плотской чистоте, одерживает победу… Это страна веселых грешников, но и в неменьшей степени — кающихся донжуанов и магдалин.
И тут ему показалось, что вот такие часы, когда ты беспечно и бездумно валяешься на тихом пляже, на испанском курорте, под солнцем, которое никогда не скрывается за облаками, как бы не засчитываются в срок твоей жизни. Они, эти часы и дни, словно идут помимо нее, своим отдельным чередом, и если бы можно было так валяться сколь угодно долго, то и жить можно было бы столько же, потому что невозможно в таком состоянии ни заболеть, ни состариться…
Мысль была вполне себе пляжная, глупая и бесполезная. Ее даже лениво вертеть в голове не хотелось. Но она все равно назойливо лезла в башку и очень раздражала…
В Испанию они прибыли все семьей, чего еще недавно Ледников не мог себе представить.
Потому как несколько лет назад семейство Ледниковых ни с того ни с сего слиняло. Слиняло в три дня, как Русь в революцию, словно пришел ей некий роковой срок. И казалось, от него тоже ничего не осталось и возврата уже быть не может…
А было это так. Позвонила мать и попросила срочно заехать. Обязательно. Ледников заехал днем, отца дома не было. Мать не выглядела взволнованной, разве что чуть напряженной. Сказала, что уезжает в Братиславу. Там уже несколько лет жила ее подруга с мужем, они преподавали в местном университете, и мать несколько раз ездила к ним в гости.
— Надолго? — рассеянно поинтересовался Ледников.
— Я подписала контракт с университетом — буду преподавать историю искусств. Пока на год, — легко, как о чем-то неважном и давно известном сообщила она. — А если все пойдет нормально, то с продлением еще на три года.
После естественной паузы Ледников недоуменно спросил:
— И как прикажешь это понимать?
Она улыбнулась:
— Просто принять к сведению. Согласись, от моего отъезда в твоей жизни теперь мало что изменится. Практически ничего.
— А отец? Он уже знает?
— Теперь уже знает, — все так же рассеянно, как о чем-то несущественном сказала она.
Ледников помолчал, а потом все-таки спросил:
— У тебя кто-то появился?
«Господи, мог ли он когда-нибудь представить, что спросит об этом свою мать!»
— Да нет, дело совсем не в этом, — засмеялась она. — Не придумывай шекспировских страстей, мой милый Гамлет! Просто мы с твоим отцом давно уже живем как-то врозь… Ну, теперь будем жить врозь в разных странах. Только и всего.
Вечером Ледников позвонил отцу, и тот нарочито будничным голосом поведал, что ничего страшного не случилось, мама просто хочет сменить обстановку, а еще ей давно хочется преподавать, заниматься со студентами и вообще Братислава рядом, а год это не срок.
Вот так у них, Ледниковых, было принято объясняться между собой даже в самых трудных ситуациях. Главное — не нагружать и не напрягать других.
Мать уехала, а через месяц отец ушел в отставку и перестал быть заместителем Генерального прокурора. Как-то неожиданно и стремительно у отца развилась болезнь суставов правой ноги, ему стало трудно ходить. Все чаще он стал прибегать к палке. На самом деле это была шикарная трость с серебряным набалдашником, купленная в антикварном магазине.
Теперь он пишет книги — история прокуратуры, российских прокуроров, разные интересные дела из прошлого, облекая их в форму небольших остросюжетных романов и повестей. Когда Ледников, уйдя из следственных органов, работал в газете, они вместе вели рубрику, в которой рассказывали всякие старые криминальные истории советских времен. Отец описывал сюжеты, а Ледников вводил их в литературное русло. Руководству газеты материалы нравились, потому что там вроде бы разоблачалось советское карательное и телефонное право. Хотя на самом-то деле и тогда все было гораздо сложнее, и многое проистекало не из тоталитарного устройства государства, а из обычных человеческих страстей, слабостей и заблуждений…
Прошло три года. Ледников навещал несколько раз мать в Братиславе, она выглядела вполне довольной своей жизнью, а потом ему вдруг позвонил отец и как-то вскользь, разумеется, как бы между делом, сообщил, что мать возвращается, командировка ее закончилась…
1
В названии глав использованы французские идиомы (присущие только данному языку обороты речи) и фразеологизмы (устойчивые словосочетания) разных эпох. —