— Будьте добры ваши документики.
Вальд достал все бумаги, оставшиеся у него.
— Куда направляетесь? — спросил автоматчик.
— Никуда, — сказал Вальд. — Просто искал туалет.
Автоматчик нахмурился.
— Следуйте за мною.
— Това-арищ начальник, — протянул Вальд.
Автоматчик знаком показал более настоятельно. Они прошли справа от котлована; заветная дверь поплыла влево и назад. Они шли вдоль торца здания, когда из-за угла появились два офицера внутренних войск, дефилировавшие по удивительно целому здесь тротуару. Один из них повернул голову, увидел Вальда в сопровождении автоматчика и сделал навстречу шаг.
— Вот, — сказал автоматчик. — Проходил мимо объекта, без пропуска; а после подкрался сзади и стоял возле киоска, вон там.
— Я вовсе не подкрался, — пояснил Вальд, — просто искал туалет… Живот прихватило, понимаете.
Офицер поморщился и махнул рукой. Автоматчик разочарованно протянул Вальду документы. В тот же миг второй офицер повернулся, будто привлеченный Вальдовой фразой, мельком глянул на него, отвел было взгляд, но тут же посмотрел снова и с интересом. Он прищурился, явно силясь что-то вспомнить. Он подошел.
— Ну-ка, — сказал он и забрал из Вальдовых рук уже возвращенные было ему документы. — Так… Ага! Вальдемар Эдуардович!
Лицо его расплылось в улыбке.
— Как же, как же, — довольно сказал он, — помню! Но почему же вы, Вальдемар Эдуардович, не выполняете то, что я вам сказал?
— Что именно? — спросил Вальд.
— Разве вы забыли? — удивился офицер. — Не искать туалет в экстерриториальной зоне… Зря вы не послушались моего совета, очень зря.
— В какой зоне? — спросил Вальд. — Почему в зоне? Я ничего не знаю ни о какой зоне; мы в центре Москвы.
— Газеты нужно читать! — назидательно сказал офицер. — Полоса отчуждения — двадцать метров вокруг каждого из посольств; а вот в этом доме, чтоб вы знали на будущее, посольство иностранной державы… да еще члена НАТО притом.
Со стороны тротуара приближались еще автоматчики, слыша, что за углом что-то происходит.
— Фатальное невезение, — сказал Вальд. — Откуда же мне знать про посольство?
— Докладывают, что вы следовали мимо здания; значит, должны были видеть иностранный флаг. К тому же, у вас и пропуска-то нет по Центральному округу… Ничего не поделаешь — придется вас наказать.
Вальд скроил покаянную рожу и развел руками.
— Лицом к стенке, — скомандовал офицер.
— Эй, эй… Что вы собираетесь делать?
— Поступить по закону, — объяснил офицер. — За нарушение государственной границы — расстрел на месте… из соображений гуманности, стреляем в спину, не в лицо.
— Позвольте… это какой-то абсурд…
Офицер дал знак автоматчикам. К Вальду подскочили, завернули руки за спину, повернули лицом к стене.
Сьё, подумал Вальд. Меня не похоронят на фьорде. Хоть умру у твоего дома… жаль, тебе не узнать.
— Отпустите руки, — попросил Вальд.
Его просьбу выполнили. Он протянул руки вперед и коснулся ими шершавой, теплой стены. «Древо Жизни», вдруг вспомнил он; вот так называется эта скульптура. И неспроста. Викинги — твои предки, Сьёкье, а может быть, и мои — точно знали: к жизням воинов добавятся жизни убитых ими людей. Значит, моя жизнь теперь добавится к этим. Какая насмешка! Но почему? Я не хочу, не хочу…
Вальд угомонил начинавшуюся истерику и с удивлением осознал, что он еще жив. Cogito ergo sum, подумал он; может быть, его передумали убивать? Может, они так шутят? Их юмор должен быть специфическим. Хотя вероятнее, автоматы заело… С этой мыслью он услышал позади себя негромкий металлический треск. Какой жалкий звук, успел он подумать; вертолет трещит куда как значительней… И мрак окутал его с шести сторон.
Ручка двери повернулась; человек, сидевший за клавиатурой, нажал пару кнопок и сложил руки на столе. Дверь отворилась. Вошли трое в кожаных куртках, с оружием, а главный — еще и со списком в руке. Он покосился на цифру, написанную на двери, затем сверился со своим списком и спросил у человека, сидевшего за столом напротив него со сложенными руками:
— Х.?
— Да, — признал человек.
— Иди сюда, жидовская морда.
Г-н Х. (а это был он) смутился.
— Вы ошибаетесь, — укоризненно сказал он, — я не еврей.
— А кто сказал, что ты еврей? — удивился главный. — Я говорю, иди сюда, жидовская морда, п-ц тебе пришел.
— В таком случае, разрешите зачехлить ракетку для бадминтона.
С этими словами, прозвучавшими в данной ситуации по меньшей мере неуместно, г-н Х. (не дожидаясь, собственно, разрешения) потянулся к ракетке, лежащей на боковой тумбочке, и лежащему там же чехлу. В одну руку он взял ракетку, а в другую — чехол. Тотчас из чехла с тишайшим свистом вылетел пучок тонких, длинных, очень острых игл; не менее трех из них повстречали на своем пути каждого из вошедших, пронзили их одежды и впились в тела — и, не успев даже что-либо сообразить, они мягко опустились на пол маленького кабинета.