– Да, – сказала Мария. – Ты был женат?
– Нет.
– Почему?
– Потому что воздухоплаватель. А ты была замужем, Мария?
– Да, – ответила она и, помедлив, добавила: – Этот брак был ужасно несчастлив.
– Жаль, – сказал Сид.
Мария вздохнула.
– Я вовсе не собираюсь расспрашивать тебя о подробностях, – сказал Сид. – Я считаю, что чем меньше знаешь о друге, тем дружба прочней; поэтому я терпеть не могу всякие расспросы; в конце концов, если кому-то очень хочется рассказать, он сделает это без всяких расспросов. А другой послушает это (разумеется, в контексте текущей беседы), а через день-два снова забудет, как не очень-то значимый факт. Ведь это и впрямь менее значимо, чем, к примеру, скорость ветров; а смысл общения, мне кажется, в том, чтобы постоянно представать друг перед другом по-новому.
– Ты абсолютно прав.
– Тебе хорошо со мной?
– Ты даже не представляешь, как мне хорошо с тобой. Наверно, я всю жизнь стремилась именно к этому.
– Тебе нужен мужчина?
Мария задумалась.
– Я еще не знаю ответа на этот вопрос. А тебе, Сид, нужна женщина? Я обратила внимание, что за не столь долгое, но вместе с тем и вовсе не краткое время нашего полета ты ни разу не попытался ко мне приставать.
Сид смутился и перекатился на живот.
– А отчего ты перевернулся? – лукаво спросила Мария. – Уж не оттого ли, что у тебя началась эрекция?
Сид оторвал от песка половинку лица и уставился на нее одним открывшимся глазом.
– Мы еще не обсуждали этих тем.
– Это такие естественные темы, – пожала плечами Мария. – Почему бы не предположить, что мы с тобой будем любовниками? Другое дело – что потом… Я слишком много страдала, чтобы сейчас не дорожить тем, что есть. Люди связаны такими тонкими нитями!
– Да.
– Причем я заметила: чем тоньше нить, тем больше она доставляет изысканного удовольствия; но, сам понимаешь, тем легче ее порвать.
– Да. А у тебя было много мужчин?
Мария рассмеялась.
– Ты же сказал, что не интересуешься деталями.
– Я спрашиваю не об истории жизни, а о твоих сексуальных интересах, предпочтениях и так далее.
– Разве это зависит от количества мужчин? – удивилась Мария.
– А разве нет? – тоже удивился Сид. – Секс не такая вещь, чтобы его изучать по книжкам.
– Это правда, – сказала Мария.
– Но ты, кажется, ушла от ответа на мой вопрос.
– Разве? Я отвечу; но вряд ли ты поймешь мой ответ… С одной стороны, у меня было несчетное количество мужчин – я даже примерно не скажу, сколько их было… а с другой стороны, не знаю, можно ли называть их мужчинами в том смысле, какой ты имеешь в виду. Ведь я, чтоб ты знал, девственница.
Сид с удивлением открыл оба глаза.
– Это шутка, – предположил он.
Мария покачала головой.
– Тогда, – сказал он, – ты права, я ничего не понял в том, что ты сказала. Это своего рода обет?
– Нет.
– Не буду гадать, – сказал Сид, – иначе получится, будто я лезу тебе в душу. А как же твой брак? – спросил он, внезапно вспомнив.
– Но я же сказала тебе, что он был несчастлив. Мой муж погиб; брак длился всего лишь два часа. – Мария нахмурилась. – Я не хочу про это говорить; никогда больше не напоминай мне о моем браке.
– Хорошо, – послушно кивнул Сид головой. – Скажи только, хотела бы ты потерять девственность?
– Ты иногда задаешь хорошие вопросы, – серьезно сказала Мария. – Собственно, ты задаешь те вопросы, которые я сама не решаюсь задать себе.
– Продолжать задавать их?
– Да… только не все подряд.
Сид перевернулся опять на спину, и Мария увидела, что его змей уполз. В ее воображении возник Господин – веселый, благой, притягательный, сжимающий правой рукою не рукоять рычага скоростей, но кулачок Госпожи.
Она почуяла нечто опасное, разлитое над далеким асфальтом. Она насторожилась. Она почуяла запах жженой резины, краски, металла… повела глазами вокруг… и успокоилась, поняв происхождение запаха: отрок, негодник, забавлялся вовсе не природными диковинами, а какими-то шутихами, по случаю купленными в Тенерифе.
Может быть, подумала Мария, он станет мастером фейерверков? Как прекрасно – дарить людям радость… Они с Сидом могли бы запускать фейерверки с воздушного шара… Она сказала с легким недовольством в голосе:
– Что мы все обо мне да обо мне? Расскажи о себе, разумеется без излишних подробностей… Например, много ли у тебя было женщин?
– Удивительно, – сказал Сид, – но я бы мог слово в слово повторить тебе твой собственный ответ. Женщины любят меня, и я люблю женщин; но я сам напоминаю себе подростка… такого, как Игорь… Ты первый человек, которому я признаюсь в этом. Ни с одной женщиной у меня не дошло до конца; всякий раз что-то мешает – не одно, так другое, вплоть до политических перипетий.