– Я все испортил, да? – робко спросил Сид.
Мария стрельнула глазками.
– Да ладно уж… провокативный!
– Тогда в путь! – скомандовал Сид.
Трое принялись за недолгие сборы.
…Через час, на самом пороге нового тысячелетия, важно покачиваясь в воздухе пузатыми разноцветными боками, монгольфьер плыл по направлению к земному экватору. Губы мужчины и женщины были слиты в одном долгом поцелуе. Отрок, прижавшись щекой к бархатному борту корзины, печально смотрел на горизонт и ощущал себя лишним и брошенным.
– Подожди, – шепнула Мария, видя, что Сид так и норовит забраться рукой под бюстгальтер из плотного полотна. – Так нельзя. Ребенок в критическом возрасте; мы можем нанести ему серьезную моральную травму.
Она повернулась к отроку.
– Ваше высочество!
– Больше не называй меня так, – буркнул Игорь, не поворачивая к ней головы.
Мария шагнула к нему и обняла его за плечи.
– Милый мой, – сказала она, – бесценный мой брат по несчастью, ты можешь попроситься домой, и я доставлю тебя; но подумай – что такое твой дом?
Отрок, надувшись, молчал.
– Я всю жизнь только и теряла, – сказала Мария. – Неужели ты покинешь меня из-за разницы в возрасте?
– Не так я и мал, – огрызнулся он. – Я все понимаю.
– А коль понимаешь, не веди себя как избалованное и капризное дитя.
Он повернулся.
– Я хочу в общество.
– Знаю, – сказала Мария. – Думаешь, я не позаботилась об этом? Адвокаты занимаются визовыми и денежными вопросами, подыскивают тебе colegio и т.д.; ты будешь принят, обласкан и устроен так, как этого заслуживает твое истинное достоинство.
Он недоверчиво улыбнулся.
– А откуда у тебя столько денег? Орден-то тю-тю.
– А это тебе знать не положено, – тихо сказала Марина и ущипнула его побольней – она знала, что он не вскрикнет; и, все же покосившись на Сида, еще тише добавила: – У меня в Испании могущественных покровителей пруд пруди.
Царевич поджал губы и опять отвернулся.
– А чтобы ты чувствовал себя еще более уверенно, – сказала Мария, недовольная этим его жестом, – мы сделаем вот так. – С этим словом она сняла со своей шеи тяжелую золотую цепь со множеством драгоценных камней и эмалевых вставок и надела эту цепь на шею царевича.
– Теперь ты генерал Ордена, – сказала она. – Ты понимаешь, что сейчас это во многом лишь символ… но – кто знает?
Отрок прижался головой к ее груди и вздохнул.
И она вздохнула, глядя над его головою за горизонт – и опять, как недавно на островке, почуяла оттуда, с северо-восточного направления, запах жженой резины. Тогда она поняла, что это означает. Из ее глаз выкатилось по одной крупной слезе и упало на кудри царевича. Она медленно сняла со своей шеи вторую, оставшуюся, тонкую цепь. Она посмотрела на золотой кулон. Она его не раскрыла.
На какой-то момент она ощутила себя перед огромным небесным зеркалом. Вытянув руку с цепочкой подальше от себя, она перенесла ее через бархатный борт. Она разжала пальцы и тихо ахнула, когда Царевна покинула ее тело и стремглав понеслась за цепочкой – вниз, в глубину.
Каково бедняжке теперь, спросила себя Мария, ведь Она же боится влаги… Она была так беззащитна… так нежна… Нет, подумалось ей, это неправильно. Это всегда было неправильно. Человек водное существо; и она душою услышала подтверждение – радость всплеска, легкости, плавности и веселых сверкающих пузырьков.
Она улыбнулась. Она посмотрела на мир; он был прекрасен. Нет, подумала Мария, я больше не буду терять. Теперь моя судьба – отдавать, подумала она, а это, согласитесь, большая разница.
Сид ласково смотрел на нее. Игорь ласково смотрел на нее. Даже нагревательный аппарат, кажется, и тот притух и смотрел на нее если не слишком ласково, то во всяком случае вполне дружелюбно.
– Сид, – смущенно вымолвила она, – я забыла сказать тебе про один мой существенный недостаток; так уж вышло, что я не умею водить автомобиль.
Сид почесал репу.
– Вот так номер! – сказал он. – По правде говоря, я и сам в этом плох: перемещаюсь в основном на воздушных шарах, а по дорогам – от случая к случаю… Как же мы выкрутимся?
– И это называется взрослые люди! – презрительно сказал царевич. – Ай да парочка… Ладно уж, так и быть. Я буду вашим водителем; я вожу хорошо.