Сопротивляться не могу
Я небесам.
Чичон (в сторону). Держись, маркиз,
Тебя сейчас мой ткач накормит,
Как злого пса.
Маркиз. Убит я. Стой!
Фернандо, слушай! Перед смертью
Я признаю, что я обязан
Своею жизнью, самой честью
Тебе и твоему отцу.
Он благороден был. О, пусть
Мое свидетельство избавит
Вас всех от злых плодов преступной
И низкой зависти!
Король. Довольно!
Фернандо, удержи клинок,
Раз он тебе во всем признался.
Дон Фернандо. Его ты слышал, государь?
А если так, то я доволен.
Узнай, что пред своею смертью
Граф, сын его, сознался в том же.
Чичон. Тому свидетелем был я.
Скрываясь под постелью графа,
Из уст его пред смертью слышал
Я то, что здесь сказал Фернандо.
Дон Фернандо. Я, государь, убил его.
Он оскорбил меня так тяжко
Своей неправой тиранией,
Что я в разбойники ушел.
Из-за него, из-за отца
Его жестокого отец мой
Своею кровью обагрил
Зловещий эшафот, а я
Спас жизнь себе обманом хитрым:
На труп убитого надел
Свое я платье, и меня
Тогда смешали с этим мертвым.
Он честь похитил у сестры.
Когда ж моей жене он страстью
Стал докучать своей и я
Его остановил, пять пальцев
Он отпечатал на моем
Лице. К твоим ногам, сеньор,
Свою я голову слагаю.
Не знаю, заслужил ли казнь,
Когда, как должно дворянину,
Я справедливо отомстил.
Король. Фернандо, доблести я вашей
И вашим людям здесь обязан
Своей победою сегодня.
И если б не были возмездьем,
Столь справедливым, а виной
Деянья ваши – и тогда бы
В знак благодарности вернул
За беспримерное геройство
В своей я милости вам место,
Что зависть отняла когда-то
У вас. Пусть предо мной пройдут
Солдаты ваши: их увидеть
Хочу и наградить как должно.
Сцена XXIV
Гарсеран, Камачо, Корнехо, Харамильо, разбойники, король, дон Фернандо, Чичон, маркиз (убитый).
Гарсеран. Великий государь, мы все
У ваших ног слагаем жизни.
Они вам честно послужили.
Король. Вы все получите награду
За ваши славные деянья.
Теперь скажите мне, Фернандо,
Сестра жива ли ваша?
Дон Фернандо. В том
Селе в одежде деревенской
Она скрывается… Смотрите,
Великой радуясь победе,
Сюда идут крестьяне, с ними
Сестра моя и следом
Моя супруга: все
Вам поздравления приносят.
Сцена XXV
Теодора, донья Анна и крестьяне; те же.
Донья Анна. Припасть хотим мы к королевским
Стопам.
Дон Фернандо. Так подойди, жена!
Узнай, угодно было небу
Предел законный положить
Страданьям нашим и тебя
Вознаградить за благородство.
И ты, сестра моя, вы обе
За милость короля ко мне
K стопам монаршим припадите.
Теодора. Дозволь смиренно целовать
Нам землю ту, где ты ступаешь.
Король. Нет, встаньте! Вам воздать почет
Хочу я, – вам, жена Фернандо,
И вам, сестра его.
Дон Фернандо. Теперь
То слово, что тебе когда-то
Дал ткач, пусть сдержит, Теодора,
Фернан Рамирес: благородна
Ты сердцем, и тебе обязан
Я руку дать свою, и честь,
И жизнь твоей душе высокой.
Вы ж, Гарсеран, теперь, когда
Блестящим зеркалом без пятен
Предстала честь моя пред вами
И честь сестры восстановило
Признанье графа, что он ей
Был мужем, – вы ей дайте руку.
Надеюсь, заслужил я честь
Стать вашим шурином.
Гарсеран. О, если
Согласна будет донья Анна
Вознаградить мои желанья,
То счастлив буду я без меры.
Я вместе с ней приобрету
Себе испытанного друга
И несравненную родню.
Донья Анна. Вполне достойна страсть такая
Руки и сердца.
Чичон. Я ж уверен,
Фернандо может вместо дара
За поздравленье мне простить
Мои грехи.
Дон Фернандо. Я их прощаю.
Хоть велики они: посмотрим,
Смогу ль я этим убедить (публике)
Сенат[47] простить грехи нам наши.
47
Сенат – так часто называли испанские комедиографы зрителей, к которым в финальной сцене обращались с просьбой простить автору недочеты комедии.