Козыряйте: взятка ваша.
Карлос. Разрешите ж удалиться,
Я пойду теперь спокойно
На призыв моей любви.
Я боялся вам открыться,
Но теперь, когда я знаю,
Что всецело совпадают
Наши мысли и желанья,
Я смущение забыл.
Диана. Вы идете к ней?
Карлос. Сейчас же.
Диана (в сторону). Ах, я вне себя! Что делать?
Полилья (тихо Карлосу). У бедняжки карта бита.
Карлос. Честь имею.
Диана. Погодите…
Вы же умный человек.
Можно ль в слепоте позволить
Чувству разум обмануть?
Разве Синтия красива?
Из каких речей иль мыслей
Стал вам ясен ум ее?
В чем ее очарованье?
Полилья (Карлосу). Пять и шесть, теперь ходите,
Козыри у вас: Диана
Проигралась в пух и прах.
Карлос. Что сказали вы, сеньора?
Диана. Что у вас ужасный вкус.
Карлос. Вкус мой плох? О нет, сеньора…
Там вон Синтия проходит,
Полюбуйтесь на нее.
Даже издали нельзя вам
Красоты не разглядеть.
[Эти кудри золотые,
Тесно их схватила сетка:
Можно ль быть мне на свободе,
Если кудри те в плену?
На чело ее взгляните,
Лик венчающее дивно,
И на очи, от которых
Солнце, и луна, и звезды
Свет заимствовали свой.
Что за очи, вы взгляните!
Хоть и черные они,
Но мои глаза им служат,
Словно черные рабы.
А уста – красней кораллов:
Цвет их будто бы окрашен
Кровью сердца моего.
Беломраморная шея,
Точно шейка серой цапли,
Гордо к небесам вздымает
Красоты своей полет.
Этот тонкий стан прелестный, —
Описать его нет силы:
Он нежней и деликатней
Всех моих глубоких дум.]
Нет, я был слепым, сеньора,
Лишь теперь ее я вижу.
Впрочем, раньше был слепым я,
А теперь я стал безумцем,
Что при вас себе позволил
Восхвалять другую даму.
О, простите!.. Но дозвольте
Мне у вашего отца
Испросить ее в супруги,
И Беарнского я кстати
С вашим выбором поздравлю. (Уходит.)
Сцена VI
Диана, Полилья.
Диана. Где ты, мужество мое?
О, вулкан в груди бушует!
Что за пламя жжет мне душу?
Я пылаю, я сгораю!
Полилья (в сторону). Вот, теперь свалилась фига
И попала прямо в рот!
Диана. Лоскуток!
Полилья. Моя сеньора?
Вот наглец! И как могли вы
Не наброситься на дурня,
И его не исцарапать,
И не выщипать бородки —
Волосок по волоску?
Диана. Не владею я собою.
Полилья. И своими ноготками
Не владеете, я вижу.
Диана. Лоскуток! Во мне пожар!
Полилья. Нет, скорей гроза, сеньора.
Диана. Я унижена надменным?
Я побеждена презреньем?
Я – не я?
Полилья. Тс-тс, сеньора, —
Это, кажется, любовь…
Диана. Что та-ко-е?..
Полилья. Ну, так шкварки!
Диана. Что ты смел сказать?
Полилья. Любовь,
Я сказал…
Диана. Как?..
Полилья. Не любовь,
Так… яичница!
Диана. Что ж это?
Я… люблю?.. Нет, невозможно!
Полилья. Что же чувствуете вы?
Диана. О, безумные мученья!
Что же это за болезнь?
Полилья. Дайте пульс, – и все узнаем.
Диана. Прочь, не раздражай меня!
Я в таком безумном гневе,
Что себя убить готова!
Полилья. Как у вас надулись жилки —
То болезни острый приступ.
Диана. Что ты у меня находишь?
Полилья. Страшной ревности припадок.
Диана. Что ты смел сказать, презренный,
Сумасшедший, негодяй?
Я – ревнива? Как ты смеешь?
Прочь сейчас же! Вон отсюда!
Полилья. Но, сеньора…
Диана. Убирайся,
Или выбросить сейчас же
Из окна тебя велю! (Плачет.)
Полилья (в сторону). Вот и полилась водица.
Ну, иду, иду, сеньора!..
Разве жизнь мне не мила? (В сторону.)
Матерь Божия, что с нею!
Ну, когда платочек мокнет,
Лоскутку не сдобровать. (Уходит.)
Сцена VII
Диана, одна.
Диана. Как, в сердце у меня пожар горит тревожно?
Не верю! Разве может что-нибудь
Зажечь вот эту мраморную грудь?
Мне лжет мой страх… Но нет, сомненье невозможно!
Увы! Хотела я создать себе трофей
И победить его надменное презренье, —
И что ж? Огонь любви зажег во мне влеченье, —
Дверь сердца моего пришлось открыть скорей.
Увы, не знала я, что это так опасно!