Печальной жизни не влача.
Не то бывало у ткача,
Где я служил как подмастерье.
Доход и точно не велик.
Сеньор мой, посудите сами:
Весь день руками и ногами
Сучить обязан ученик.
Граф. Слуги обязанности знаешь?
Чичон. Нести бесплатные труды,
Не есть до утренней звезды,
Не плакать, если потеряешь,
Быть кротким, точным месяц-два,
А там, узнав места больные,
Костить тебя, как остальные.
Вот долг слуги… и все права.
Граф. Слуга любимый не поносит
Ни службы, ни своих господ.
Чичон. Ну, а скажи, какой доход
Такая должность нам приносит?
Граф. Тебе я близость обещаю.
Чичон (в сторону). Как близость в столь короткий срок?
Сеньоры – с головы до ног —
Меня за сводню принимают!
А Теодоры сгинул след?
Граф. Об этой страсти мимолетной
Я вспоминаю неохотно.
Былой заботы в сердце нет.
Тебе найдется повод скоро
Твои таланты проявить.
Чичон. Вели.
Граф. Ты должен захватить
Ткача, а с ним и Теодору.
Чичон. Легко сказать!
Граф. Сокрыт в горах
Их стан, отныне знаменитый.
Стеклись к ним воры и бандиты,
На всю страну наводят страх.
Чичон. И я…
Граф. А если об условьях
Ты хочешь знать, скажу, изволь.
Жезл альгуасила даст король,
Две тыщи золотых – Сеговья.
Чичон, ты это совершишь,
И этим короля обяжешь,
Услугу всей земле окажешь
И мне отменно угодишь.
Чичон. Клянуся Богом!.. Видно, ложно
Тебя уверила молва,
Что я храбрец. Ах, лгут слова!
Я малый очень осторожный.
И в чем доспехи драчуна?
Есть сердце, мускулы, трахеи,
Есть глотка – вот и все трофеи.
Все из такого волокна,
Что от малейшего изъяна
Готовы лопнуть, и, спеша
Из тела бренного, душа
Тогда шмыгнет в любую рану.
От слов одних бросает в пот!
Да разве кожа панцирь крепкий?
О, мой сеньор, не камнем, – репкой
Ее и мальчик прошибет.
Граф. Не силу примени – искусство.
Помочь не может нам никто,
Лишь ты, Чичон. Тебя за то
И выбрал я. Попробуй чувство
В ткаче словами вновь согреть.
Признав в тебе слугу былого,
Тебе доверится он снова —
И ты его заманишь в сеть.
Чичон. Люблю уловки я такие,
Доверься мне! Вот роль так роль!
Сцена VII
Паж, те же.
Паж. Его величество король
К себе ждет вашу сеньорию[42].
Граф. Останься здесь: я обо всем
С тобой договорюсь подробно.
Граф и паж уходят.
Сцена VIII
Чичон, один.
Чичон. Вот и дворец, а неудобно
Передвигаться как-то в нем.
Едва его завидел стену
И дверь, тщеславием томим,
Как пред хозяином своим
Опять пускаюсь на измену.
Измена… Точно ль? Нет, постой.
Для нас закон в монаршей воле, —
Ей подчиняюсь поневоле,
Так хочет граф, хозяин мой.
Жезл альгуасила, денег много —
И милость короля… Ну что ж,
Мою измену ты поймешь,
О ткач, и не осудишь строго.
А нынче плата поднята.
Иуде (правда, был он рыжий),
Когда он в торг вступил бесстыжий.
Дешевле дали за Христа.
В доме Доньи Анны в Вильяре
Сцена IX
Донья Анна и Флоринда в крестьянском платье, Флоринда зажигает свет.
Донья Анна. Флоринда, ах, я так грущу.
Переживу ль свое волненье?
Флоринда. Сеньора, слов я утешенья
Для вашей скорби не сыщу.
Донья Анна. А прежде как он был послушен,
Как сердцем пламенным глубок!
Зачем теперь он так жесток,
И ветренен, и равнодушен?
Флоринда. Ах, все мужчины таковы,
На то и пол их самый вредный.
И горе женщине той бедной,
Что им доверилась, как вы.
Сцена X
Гарсеран в крестьянском платье, те же.
Гарсеран (в сторону). Вот дверь, на всем руки здесь женской
Забота нежная видна,
Здесь всюду дышит тишина
И прелесть жизни деревенской.
Дозволь, о друг прелестный,
К ногам твоим склониться.
Ночь стала светлым днем и ярким и чудесным.
Я смерти не страшусь, – ее ли мне страшиться?
Мне легче умереть, чем вновь тебя лишиться.
Донья Анна. Вы ль это, Гарсеран?
Гарсеран. Я жизнь свою теряю
В тебе, спасен тобой. Ее я посвящаю
Твоим высоким совершенствам —
Источник мук моих и моего блаженства.
Донья Анна. О Гарсеран, когда взаимно чувство,