Простительны вполне и смелость и искусство.
Но если кто намерен
Искать чужой любви, в успехе не уверен,
Он в дерзости своей, будь подвиг смел и труден,
Лишь жалок, и смешон, и глуп, и безрассуден.
Гарсеран. Увы, любовь всегда безумна.
И знай, не любит тот, кто ждет благоразумно.
Донья Анна. К чему любви приманки?
Влюбленных не ищу, и ваши речи лживы;
И сами вы – не муж для простенькой крестьянки.
Гарсеран. Когда любви правдивой…
За сценой шум.
Флоринда. Сюда идут, сеньора.
Донья Анна (в сторону). О, горе, это он! Как избежать позора?
Мне смерть, коль нас застанет вместе.
Подумать о себе и о моей вы чести
Должны, явив мне состраданье.
В покое том темно, туда никто не входит.
Вы в нем найдете дверь, она в мой сад выводит.
Гарсеран. Чтоб честь твою спасти, исполню все желанья.
Прерву опасное свиданье.
Донья Анна. Скорей!
Гарсеран (в сторону). Судьба моя, о как ты беспощадна!
Чуть жизнь вернула мне, уж отнимаешь жадно.
Прячется за занавеску.
Сцена XI
Дон Фернандо, Камачо, Корнехо и Xарамильо в масках, донья Анна, Флоринда. Гарсеран за занавеской.
Донья Анна. О, горе мне! Скажите, кто вы?
Дон Фернандо. Умерьте тщетный крик, иль мой клинок суровый,
Чтоб кончить с ним, пронзит вам сердце.
Донья Анна. Кто вы, зачем вы здесь?
Дон Фернандо. Не ты ль, скажи, Кларьяна?
Донья Анна. Да, это я.
Дон Фернандо. Отдай ключи и вещи.
Донья Анна. Флоринда, все отдай, с ним не вступая в споры.
Флоринда уходит с Камачо.
Гарсеран (в сторону, за занавеской).
Что делать мне теперь? О, если это воры,
Пускай отнимут все: была бы только ими
Пощажена краса, а с нею честь и имя…
Я ночью с ней, в ее покое —
Погибнет честь ее! Себя я лучше скрою.
Дон Фернандо (в сторону). Что вижу, небеса?
Когда сестры печальной
Я вздох в тот скорбный день не принял бы
прощальный,
Ее, сказал бы, вижу.
Вы, чувства, свой полет умерьте:
Я видел сам ее в объятьях бледной смерти.
Возвращаются Флоринда и Камачо с ларцем.
Камачо. Вот деньги, капитан, и вещи.
Дон Фернандо. Вы обе с нами в путь.
Оставьте крик напрасный
Иль смерти взор увидите зловещий.
Идем!
Гарсеран выходит из-за занавески. В его руках обнаженная шпага.
Гарсеран. Взгляните, как прекрасна!
Как смели вы? О ангел мой, на муку
Тебя!..
Трое разбойников бросаются на Гарсерана.
Дон Фернандо. Друзья мои, постойте!
Вы, Гарсеран?
Гарсеран. Да, я.
Дон Фернандо. В знак дружбы дал вам руку
Недавно я свою. Итак, вперед ни шагу,
В ножны вложите шпагу.
Гарсеран. Вы благородны. Кто ж, откройте,
Вы сами?
Дон Фернандо. Я – ваш друг. Внимание удвойте.
(Снимает маску.)
Меня вы знаете?
Гарсеран. Вы – Педро, вам обязан
Свободой я своей и жизнью, с вами связан
Я дружбой навсегда, вас не забуду вечно.
Дон Фернандо. А вы скажите мне, не красота ль Кларьяны
Всех ваших горестей причина,
Уж не она ль сердечной вашей раны
Была виновницей единой?
Гарсеран. Вам наша встреча объяснить все может:
Кларьяна – тот огонь, что сердце мне тревожит.
Дон Фернандо. Меж тем коварный граф вас всюду тайно ищет,
Ни сил, ни денег не жалея,
В горах кругом его клевреты рыщут,—
Так велика его тревога.
За эти дни я повстречал их много.
Он шлет своей рукой, и смелой и жестокой,
За вами всюду их, будь близко, будь далеко.
Кларьяна – ваш магнит и ваш огонь сердечный,
Сгорите вы на нем, как мотылек беспечный.
Вы, друг, ослеплены ее волшебным взглядом,
Не видите, что плен и ваш огонь здесь рядом.
Порвите с злобною судьбою,
Бегите из тюрьмы, взяв цепь свою с собою.
Похитим же Кларьяну!
Со мною сто бойцов, лихих, вооруженных,
Моим веленьям подчиненных.
И чем молва о нас гремит полнее,
Тем мой отряд становится сильнее.
Доверьтесь мне и моему отряду,—
Нам злобный граф, нам целый мир не страшен,
Нетрудно горы превратить в преграду…
Гарсеран. С советом вашим я вполне согласен,