— А с тумбочки моей и из ящика? — уточняла она.
— Я все проверила, все мелочи собрала, только не нашла твоего черного камня. Ты его зачем-то в сумке носишь, — стала вспоминать я подробности сборов.
— Не помню, чтобы я клала его в сумку. Мне было страшно с ним ходить, но сейчас проверю, — озабоченная Марина принялась рыться в сумке. — Странно, точно помню, что не брала его, но и в сумке камня нет.
— Может, горничная выбросила? — попыталась я найти рациональное объяснение.
— А может, обнаружив убийцу, я тем самым убрала камень со своей дороги? Может, теперь у меня в жизни все пойдет на лад, как ты думаешь, подруга? — Голос Марины возбужденно дрожал, глаза сверкали, а загар на лице оттенял их густую голубизну. Она была неотразимо хороша в этот момент своего триумфа, и я, как единственный зритель, восторженно воскликнула:
— Браво, ты сделала то, что никто бы не смог! Ты умница и будешь счастлива!
— Ну тогда пойдем на посадку, — пригласила меня Марина, вставая.
— Подожди, а что за коробку передал тебе портье? — мне нужна была ясность.
— Сувенир от Терезы на память, — скромно потупя глазки, опять загадала мне загадку подруга.
— От Терезы? — изумилась я. — А что в коробке, ты знаешь?
— И ты знаешь, подумай! — Марина решила проявить великодушие и дать мне возможность проявить свою сообразительность.
Я задумалась, потом попробовала угадать:
— Испанский кофе?
— Нет! — рассмеялась она.
— Архивные записи?
— Уже теплее, но вспомни коробку! — решила помочь мне Марина.
— Что-то тяжелое, коробка, как для сувениров, что-то важное в этой истории… Голова короля! — Я аж подпрыгнула от радости.
— Угадала! — просияла Марина. — Это второе и главное доказательство моей правоты.
— Но где же она ее взяла? — удивилась я.
— Да в сувенирных лавках их сколько угодно, причем всех размеров, как раньше у нас бюстов Ленина, — продемонстрировала Марина знание вопроса.
— Значит, ты бывала там без меня? — во мне с опозданием проснулся сыщик.
— Да, но мы сейчас опоздаем, хватит вопросов, — и она повлекла меня к выходу на посадку.
Там мы быстро растворились в толпе соплеменников, которые по милому русскому обычаю рассказывали друг другу, что, где и почем им удалось купить. Безусловными героями нашего рейса были муж и жена из Екатеринбурга, которые везли дочке в подарок куклу ростом чуть ниже мужа, но выше его супруги. Главным достоинством этой Барби-акселератки было то, что ее купили по цене обычной портативной куклы.
Неразбериха и давка на посадке нас разделила. Стюардессы рекомендовали садиться на свободные места, и получилось так, что мы с Мариной оказались в разных салонах. После двух недель совместной жизни эта случайная разлука была даже приятной. Помахав друг другу ручками, мы завели пустой треп с соседями.
Москва встретила прилетевших длинной очередью на паспортный контроль, которая, как всякая трудность, снова нас соединила. В зал ожидания мы выкатились вместе, волоча за собой чемоданы. Сын кинулся ко мне с букетом, и его немножко испуганная, заспанная мордашка моментально затмила все волнения и приключения, пережитые в отпуске. Когда приветствия закончились, мы, поправив на плечах дамские сумочки, двинулись к выходу. Маринин муж, подняв ее чемодан, ахнул и не сдержался:
— У тебя там что, камни?
— Нет, бронза! — на ходу весело ответила Марина.
— Люстра? — ехидно спросил он.
— Нет, голова короля, — гордо сообщила Марина и шагнула с победным видом из дверей зала прилета Шереметьево-2.