— Два месяца берем не по три, а по две тысячи, а там посмотрим.
— Но в ведомости распишетесь за три, — предупредила бухгалтерша, качнув большими серьгами, звякнув браслетами и колыхнув гроздьями золотых цепочек на груди.
Арина умилялась:
— Представляешь, — говорила она мужу. — Они сами снизили себе зарплату! Сколько в мире прекрасных людей! Почему они прячут лучшее в себе? Почему самое хорошее в нас зарыто под брюзжанием, негативом и вечным недовольством жизнью?
Филипп не меньше жены был удивлен поступку двух кондитерш, которых он знал как ломовых тружениц, не ведающих усталости в работе, острых на язык, грубых в выражениях и не склонных к сантиментам. Но в последнее время Филипп взял привычку приписывать эмоции жены ее особому состоянию. Это не Арина блажила, а маленькая Галина (сомнений и споров по поводу имени не возникло) под маминым сердцем давала о себе знать.
— Галинка! — погладил Филипп живот Арины. — Хватит бузить. «Под негативом и вечным недовольством жизнью», — повторил он слова жены. — Ты стала выражаться как в своих газетных статьях.
В том, что мир населен не только прекраснодушными людьми, прячущими доброту и бескорыстие, Арине и Филиппу еще предстояло убедиться. Злодеи и мерзавцы существовали не только в телевизионной хронике.
Филипп хотел преподнести жене сюрприз — установил в пекарне камеры видеонаблюдения. Мол, находясь дома (сцеживая!), Аришка будет наблюдать за тем, что происходит в пекарне. Но сюрприз не удался. Арина в штыки восприняла его подарок.
— Я подсматривать ни за кем не буду! Это подло! Не доверять людям, которые трудятся для тебя почти бесплатно!
— Им никто в зарплате не отказывал, — огрызнулся обиженный Филипп, — сами предложили.
— Тем более отвратительно! Они к нам с чистой душой, а мы за ними подглядывать!
— Галинка, сбавь обороты, ты еще маленькая…
— Никакая не Галинка! Это я с тобой разговариваю! Хватит меня раздваивать! И немедленно убери камеры!
— Сейчас! Побежал на ночь глядя. Или можно поужинать? С утра один расстегай проглотил и ни маковой росинки. А расстегай, между прочим, был вчерашний. И рыбка с душком. Целый день живот крутило.
— Рыбка в моем расстегае с душком?! — задохнулась от возмущения Арина.
Они поссорились. Что случалось не так уж редко. Арина и Филипп ссорились с регулярностью, присущей молодым семьям, в которых две личности притираются друг к другу, находя места для вечной спайки и на живую нитку латая участки непримиримых разногласий.
За ужином они помирились, потом снова поссорились из-за видеонаблюдения, до кучи вывалив накопившиеся упреки по другим поводам, которые могли бы увести неизвестно куда, не приди на помощь любовная тяга друг к другу, не растворись в объятиях, поцелуях и соитии накопившаяся усталость.
Утром Филипп вынес решение, тоном, не подлежащим обсуждению, изрек:
— Камеры уберу, но не сразу.
Арину подмывало спросить: «Не сразу — это когда? Через неделю, месяц, год?» — но она благоразумно промолчала. В семейной жизни, поняла Арина, больших побед без крупных жертв не бывает. А подтолкнув мужа к маленьким уступкам, не торопясь, можно достичь практически любой цели.
Шумиха вокруг пекарни настораживала Арину и пугала. Со всех сторон ей внушали, что реклама — двигатель успеха. Правильно, вроде не поспоришь.
— Но вы поймите, — говорила Арина друзьям, — вкусное пирожное должно быть сладким. А много сахара — это приторно.
— Чрезмерная реклама вызывает раздражение, — подхватывала Даша. — В нас живет знание, что хорошая вещь в славе не нуждается. Мы ненавидим рекламные паузы по телевизору и десятки раз обжигались на том, что, поведясь на расхваленную вещь, покупали откровенную дрянь.
— С точки зрения бизнеса, — размышлял Лева, — не важно, что продавать и какого качества. Главное — продавать много.
— Это с точки зрения подлого бизнеса, — не соглашался Филипп. — Нахапал — и прикрыл лавочку. А мы хотим свое дело передать детям, — он выразительно потыкал пальцем в живот Арины.
Воодушевленная его поддержкой, Арина продолжила:
— Из-за рекламы, а мы в Интернете и в газете, и на витрине, люди будут думать, что у нас какие-то особенные булки, пирожки из манны небесной. А у нас обыкновенные пирожки! Нормальные, съедобные.
— Просто боишься, что твои изделия не понравятся покупателям, — усмехнулась Настя.
— Дрейфит, — кивнул Сергей.
— Что естественно, — буркнул Антон.