— Я тоже тебя искала. Хотела услышать совет по одному поводу.
Она повела его вверх по лестнице в спальню рядом с их, которую решила переделать в детскую. Внутри, она показала на белую стену, где были мазки трех разных красок.
— Какой оттенок предпочитаешь?
Харпер заказала три образца в интернете и с радостью их обнаружила, вернувшись с острова. Нокс оглядел просторную комнату.
— Ты сама освободила эту спальню?
— Черт, нет. Я заставила Танера и Леви мне помочь.
— Подозреваю, стены красить тоже они будут.
— Они согласились помочь мне с этим.
При слове «помочь» он нахмурился.
— Не уверен, что мне нравится мысль, как ты…
— Я буду красить стены, а не сносить, — сказала она терпеливо, напоминая себе, как тяжело ему справиться со своими защитными инстинктами. — Обещаю, если в какой-то момент почувствую, что нужен отдых, остановлюсь… ради безопасности ребенка. Поверь.
— Я доверяю тебе, — твердо заявил он, чтобы она не сомневалась в его словах. — Только тебе я доверяю.
Его демон тоже доверял ей, и это главное. Она улыбнулась.
— Хорошо. Так какой цвет ты предпочитаешь? Он указал на нежно-желтую полоску краски.
— Этот.
Харпер улыбнулась.
— Я тоже. Великие мыслят одинаково. Эй, Роджерс должен приехать через полчаса.
— Знаю. Почему ты так нервничаешь? Я думал, ты с нетерпением ждешь очередного УЗИ.
— Да, просто волнуюсь снова услышать от него, что ребенок меньше положенного.
Нокс погладил ее предплечья.
— Уверен, все будет отлично.
— Надеюсь, ты прав.
Вскоре доктор вновь устанавливал свой портативный аппарат в их гостиной.
— Красивый загар. Слышал, была в отпуске. Повезло же тебе. Скажи, Харпер, как ты себя чувствуешь?
Сидя на диване, она ответила:
— Хорошо. Больше не чувствую себя изможденной, хорошо ем, появилась пара предпочтений, но ничего особенного.
— Спина болит? — спросил он. Харпер покачала головой.
— Немного. Но не сильно.
— К сожалению, будет хуже. Как насчет ребенка?
— Он очень активный. Кажется, он никогда не спит. Иногда мы ощущаем касание его разума.
Доктор выгнул брови.
— Серьезно? — спросил он, выглядя заинтересованным.
— Он тянется к нам по своей воле, — сказал Нокс. — Впервые это случилось три недели назад.
— Интересно, — протянул Роджерс. — Ложись, давай посмотрим на ребенка.
Как и в прошлый раз Харпер легла на спину, затем доктор приложил портативный датчик с гелем, к нижней части живота. Кажется, ребенку это понравилось не больше, чем Харпер, потому что он начал активно пинать зонд. Роджерс хмыкнул.
— Видимо ему не нравится, когда я надавливаю?
Нокс смотрел на экран, завороженный шевелениями малыша. Он стал больше, а его черты — отчетливее. Теперь он напоминал ребенка, а не арахис с головой.
— Ну? — спросил Нокс у доктора. — Все хорошо?
— Все выглядит абсолютно нормальным, — ответил Роджерс. — Ребенок еще немного меньше, но явно не отстает в развитии. Обычно дети не связываются психически до двадцать третьей недели.
Нокс погладил Харпер по волосам.
— Как, по-твоему, почему он все еще меньше обычного?
Доктор закусил губу.
— Для этого может быть много причин. Ребенок не настолько мал, чтобы беспокоиться. За его ростом будем следить. Я бы ещё хотел сделать несколько анализов. — Он протянул Харпер маленькую баночку и улыбнулся. — Пописай для меня.
Харпер потянулась за баночкой, но застыла, когда лицо Нокса напряглось. Она ощутила отголосок телепатического разговора и поняла, что он с кем-то беседует. Когда их взгляды, наконец, встретились, и Харпер увидела в них гнев, то сказала:
«Мне это не понравится?».
«Памела и Руперт».
«Родители Талии?»
Он кивнул.
«Они мертвы».
Нокс моргнул.
— Заколоты насмерть?
— Да, с нескольких ударов, — сказал Кинан и показал на офицеров, которые удерживали толпу за линией, огородившей место преступления, после чего добавил: — Полицейские могли свалить всю вину на дилера Талии, который мог разыскать ее родителей и потребовать долг. Но у него железное алиби… он тоже мертв.