— Ты отойди, Оленька, — велел он жене, подталкивая ту от греха подальше в глубь квартиры. — Мы побеседуем по-мужски.
Егор Иванович загородил своей объемной фигурой проход, но незнакомец легко отодвинул его в сторону и без приглашения шагнул внутрь. К тому же он еще и втянул за собой изо всех сил упирающуюся Алену.
— Я вас не приглашал! — взвизгнул Егор Иванович, оторопев от такой наглости.
— Нас не приглашали! — вдруг подала голос его дочь. — Я же тебе говорила!
— Сколько вы хотите? — без обиняков вопросил Егор Иванович.— Какие услуги? Я не намерен торговаться.
— Это хорошо, — кивнул незнакомец, закрывая за собой входную дверь. — Терпеть не могу, когда сговор превращается в торг. Хотя всегда интересно выяснить, сколько отец готов дать за своим чадом...
«За свое чадо! — тут же пронеслось в мозгу Егора Ивановича. — Значит, речь идет именно о выкупе... И у него есть компромат на Алену... Что? Наркотики? Старинные иконы? Чем еще криминальным она могла заниматься?»
На кухне с шипением перелилась через край джезвы шапка кофейной пены.
— Оленька, выключи газ! Залило! — машинально крикнул Егор Иванович, пропуская Алену и ее конвоира в комнату. А там он в упор глянул на него: — Говорите ваши условия. Что вы хотите?
— В принципе нам ничего не надо, пожалуй, кроме дачи, — нахально заявил тот.
Егор Иванович развел руками.
— Тогда почему ко мне? Дача записана на Алену. Ей и решать.
— Кретин! — с ненавистью прошипела Алена, выдернула свою руку из ладони незнакомца, но теперь уже никуда не убежала, а, напротив, уселась на диван и велела: — Садись, Алеша. Видишь, как. дорожит мной мой папочка? А тебя он принял за рэкетира... ручки-то дрожат... и глазки бегают...
Вымогатель и жертва мирно сидели рядом, и Егор Иванович больше уже ничего не понимал.
А потом загорелый незнакомец поднялся и церемонно поклонился:
— Алексей Никитин. Не думал, что обо мне так подумают в доме моей невесты.
Теперь уже и Алена приоткрыла рот и уставилась на него, непонимающе хлопая глазами.
Кажется, только мама все поняла. Она моментально появилась из кухни и подала Алексею руку.
— Ольга Игоревна. А он Егор Иванович, — она ткнула в онемевшего отца. — Очнись, Егор. Это Аленушкин жених. Ты позабыл нормальное значение русского слова «сговор». Это договор родственников о свадьбе и приданом. Вы ведь это имели в виду?
— Именно, — подтвердил Алеша. — И я так понял, что приданое вы ей уже выделили заранее и даже оформили официально. Значит, осталось только нам договориться.
Егор Иванович справился с собой и вновь обрел присутствие духа.
— Но позвольте! — голос его окреп. — Я вас впервые вижу. И не могу позволить себе сговариваться с первым встречным.
— Егорушка, а при чем здесь ты? — мягко, но твердо сказала мама. — Не тебя же к венцу поведут. Скажи спасибо, что нас заранее ставят в известность.
Отец густо побагровел и промокнул платком вдруг обильно выступивший пот. Он не знал, радоваться ему или огорчаться и негодовать. Он никак не ожидал, что Алена захочет официально представить ему своего будущего мужа. Он думал, что узнает об этом постфактум, последним... И как ни горько, уже смирился с этой мыслью.
А Алена застыла на диване, вытянувшись в напряженную струнку, не веря своим ушам. Она тоже не могла определить, какое из двух чувств преобладает сейчас в ее душе: неземная, пьянящая радость или справедливое негодование.
Алеша говорит, что он ее жених... Нет, это мама сказала... Алеша заявил, что она его невеста... Ну, это одно и то же... Фу, мысли путаются... Значит, он хочет на ней жениться?! Но позвольте, ведь сначала следует спросить согласия у... невесты, а уж потом являться к родителям. А так он ей не оставил выбора и поставил в идиотское положение...
Она решительно встала.
— Ну, вы тут договаривайтесь, — она метнула на Алешу уничтожающий взгляд. — А я пойду. Мое мнение здесь никого не интересует.
Вопреки ее ожиданиям, он не вскочил и не кинулся следом, а остался сидеть, безмятежно кивнув ей, словно она сказала комплимент:
— Возьми ключи, дорогая. Подожди меня в машине.
И не успела Алена возразить, как Алеша сунул ей связку ключей.
Алена опустила в дверце стекло, нашла в бардачке сигареты и закурила.
Он просто нахал! Уже торчит там целый час! А о ней просто позабыл!
Сначала она не хотела ждать его... Пусть побегает, поищет, да не на «мерседесе», а ножками, пусть поклянчит прощения...