8
Протер Вигурий любил поесть. Даже опала, которой его подверг гросс сардунский "за скудоумие и нерадивость", нисколько не испортила ему аппетита. Прочитав неприятное известие, доставленное курьером личной канцелярии сына божьего, протер лишь густо хрюкнул от досады, но уже через час преспокойно уселся за обеденный стол и принялся поглощать одно блюдо за другим. Покончив с обедом, он отправился в диванную немного вздремнуть. Но не успел пристроить свое тучное тело на мягких подушках, как явился мальчик в короткой малиновой ряске и осторожно коснулся его плеча. - Ваше беспорочество, вас просят к телефону! - Скажи, что я занят молитвой и освобожусь не раньше чем через два часа! проворчал Вигурий, не открывая глаз. - Я так и сказал, ваше беспорочество, но ведеор, который хочет с вами говорить, все равно просил доложить вам. И еще он просил сказать, что это касается ведеора Маска! - Дурень! С этого и надо было начинать! Этого Маска мне бог единый послал в наказание за грехи... Тяжело поднявшись с дивана, протер Вигурий пошел к себе в кабинет. Здесь он опустился в кресло, громко зевнул и тогда только взял лежавшую на столе трубку. - Слушаю! - Это вы, ваше беспорочество? - торопливой испуганной скороговоркой затрещала трубка. - Да, да, это я! - Добрый день, ваше беспорочество! Простите, что осмелился оторвать вас от молитвы! Но дело очень важное!.. - Да кто вы, собственно, такой?! - рявкнул Вигурий. - Вы не узнали меня по голосу, ваше беспорочество? Я служу у ведеора Маска! Помните, я доложил вам, в каком направлении ведеор в черном увез моего больного хозяина!.. - Помню, помню! Ну что там у тебя за новости, выкладывай! - Час назад, ваше беспорочество, тот же ведеор в черном привез нашего хозяина обратно! Сказал, что он под наркозом, велел его уложить в постель, а сам уехал! - А фамилию, фамилию его ты не узнал?! - Не смог, ваше беспорочество. Все произошло так быстро! А четверть часа назад наш хозяин пришел в себя, и мы увидели, что он не в своем уме! Экономка сразу пошла за доктором, а я бросился звонить вам! - Погоди! Что значит "не в своем уме"? - Он никого не узнает, ваше беспорочество, и ведет себя, как малое дитя! - Хорошо, дружок, молодец, что позвонил! Я сейчас же приеду! Минут через десять, облаченный в белую мантию, Вигурий уже мчался на машине по широким проспектам Сардуны, а еще через двадцать минут вошел в дом Гионеля Маска. Растерянные слуги немедленно проводили князя Гроссерии к своему больному хозяину и бесшумно скрылись. Старик лежал в кровати, обложенный подушками. Он был в сознании, но дышал прерывисто, с хрипами, словно загнанный зверь. Взгляд его, полный ужаса, блуждал с предмета на предмет. Вигурий откинул широкий рукав белоснежной мантии и, взяв больного за руку, спросил: - Раб божий Гионель, ты узнаешь меня? В ответ на этот простой вопрос старик вдруг горько расплакался и проговорил: - Я боюсь!.. Я хочу к маме!.. Я не хочу карусель!.. Протер был поражен таким странным помрачением рассудка: умирающий старик считал себя маленьким ребенком! Подождав, пока его всхлипывания и странные выкрики прекратятся, протер ласково погладил его сухую жилистую руку и обратился к нему с новым вопросом: - Кто ты? Скажи мне, кто ты! - Я маленький Феруш! Я хочу к маме! В Гух-Норб! Я не хочу карусель!.. Я не хочу конфет! - пролепетал в ответ больной, глядя на протера умоляющими, полными слез глазами. Что-то толкало Вигурия расспрашивать дальше. - А кто тебя отобрал у мамы? Как ты попал сюда? - продолжал допытываться Вигурий, потрясенный услышанным, и старик ответил: - Меня взял добрый дядя! Он покатал меня на машине! Ту-ту! Ту-ту! Феруш катался на машине!.. Потом дядя дал конфет... Потом другой дядя уколол, и Феруш плакал! Злой дядя, противный! Мне больно, мне больно! Я хочу к маме! Старик расплакался навзрыд, и протер ничего больше не сумел от него добиться. Кое-как совершив обряд третьего очищения и тем самым полностью подготовив своего клиента ко встрече с неизбежным, Вигурий уступил свое место врачу, который уже несколько раз с нетерпением заглядывал в комнату больного. Врач провозился с умирающим стариком минут пятнадцать. Когда он вышел в холл, протер Вигурий спросил его: - Что вы скажете о больном, доктор? - Состояние пациента значительно ухудшилось, ваше беспорочество. Не понимаю, зачем понадобилось его куда-то возить! Дорога сильно повредила ему. Температура сорок, пульс сто двадцать, сердце работает с перебоями... - ответил врач. - А что вы скажете о его странной потере рассудка? - Обыкновенный бред. Он считает себя маленьким ребенком. Это бывает. Воспоминания детства и тому подобное. Придется созвать консилиум, но боюсь, что ничего существенного уже сделать не удастся... - спокойно ответил врач и, поклонившись, вернулся в комнату Маска. Попросив расторопного слугу извещать его каждых два часа по телефону о состоянии больного, протер Вигурий уехал домой и стал ждать. Вести поступали все менее и менее утешительные. В восемь часов вечера протеру сообщили, что великий Маск скончался.
9
Двое мужчин в просторном белоснежном облачении князей Гроссерии сидят у круглого стола в огромном кабинете и расточают друг другу обворожительные улыбки. Один из них - протер Мельгерикс, личный секретарь его святости гросса сардунского, второй - опальный протер Вигурий, пришедший добиваться высочайшей аудиенции. - Это невозможно, ваше беспорочество! - говорит протер-секретарь, обнажая зубы в ослепительной улыбке. - Его святость недоволен вами, и вам придется потерпеть до окончания установленного срока. Воля сына божьего непреложный закон для всех смертных, а в том числе и для нас с вами. Ашем табар! - Ашем табар! Ашем табар! Да будет так во веки веков! - восторженно подхватывает протер Вигурий и поспешно склоняет свою тучную выю. - Но, ваше беспорочество, вникните в мое положение! Я должен получить высочайшую аудиенцию, ибо у меня есть для его святости особо важное сообщение! Улыбки, поклоны и любезности уже целый час скользят по гладкой поверхности стола. Спешить беспорочнейшим некуда, времени у них предостаточно, а упрямством, выдержкой и хитростью оба наделены с избытком. Так бы их состязание и окончилось вничью, если бы не дала себя знать разница в возрасте. Пожилой Вигурий первый проявил признаки усталости и решил сдаться. - Ах, ваше беспорочество! - воскликнул он. - Изъявите мне свою бесконечную доброту и дайте согласие выслушать мое сообщение для передачи оного его святости! Я не буду тогда беспокоить вас дерзкой просьбой о высочайшей аудиенции! Протер-секретарь искренне сокрушается: - Простите великодушно, ваше беспорочество! Я мог сразу же предложить вам свои услуги и не отнимать у вас драгоценное время! Умоляю вас, простите! Мое сердце открыто для вас, и я готов вас выслушать! На этом утомительная игра заканчивается. Отбросив личину почтительности и сразу меняя всю свою позу - торс свободно откидывается на спинку кресла, шея застывает в каменной неподвижности, руки непринужденно ложатся на подлокотники, - протер Вигурий сухим деловым тоном принимается рассказывать о возвращении Гионеля Маска, о его странном бредовом состоянии и, наконец, о его кончине. Услышав о смерти престарелого композитора, Мельгерикс набожно складывает руки и говорит: - Да ниспошлет ему бог единый вечное успокоение и райское блаженство. Ашем табар! - Ашем табар! - откликается Вигурий и, помолчав ради приличия, спрашивает: - Ну а что же вы все-таки скажете обо всей этой истории, ваше беспорочество? - А что тут говорить? - вздыхает протер-секретарь. - Смерть Гионеля Маска, конечно, большая утрата, но это общий удел всех людей. Его вечной душе теперь хорошо, ибо она уже вкушает неземную радость у подножия престола бога единого. Нам же остается воздать должное останкам усопшего. Я доложу об этом его святости. Надеюсь, узнав о том, что вы до конца выполнили возложенную на вас миссию, его святость смилостивится над вами и сократит срок вашей опалы. Смею думать, что вы стремились именно к этому. - Безусловно, ваше беспорочество, безусловно! - горячо подхватывает Вигурий и, придвинувшись грудью к столу, тихо добавляет: - Однако я не это считаю теперь самым главным. Простите, ваше беспорочество, но вы, кажется, не уловили самое удивительное в моем сообщении! - Я не уловил?.. Что вы имеете в виду, дорогой коллега? - насторожился Мельгерикс. - Я имею в виду странное помешательство Гионеля Маска, - твердо заявил Вигурий и снова откинулся на спинку кресла. - Почему странное? Ведь врач вам ясно сказал: у больного горячка, он бредит... - Да, да, это правильно! Он бредил в горячке! Но, ваше беспорочество, уж очень он удивительно бредил, слишком уж последовательно и логично, ни разу не сбившись! Подумайте, как все произошло! Его привез все тот же неизвестный человек, который накануне увез. Когда больной пришел в себя, то сразу начал бредить тем, что он маленький мальчик по имени Феруш. Он плакал, просился к маме домой, в Гух-Норб! Вы понимаете, какой ужас: великий Маек, для которого уготован мраморный саркофаг в сардунском Пантеоне Гениев, просился перед смертью в марабранский Гух-Норб! Этим он бредил непрерывно, вплоть до самой кончины. Даже за минуту до смерти, он, как мне сообщили, прошептал: "Мама, мама, не бросай своего маленького Феруша!" В течение восьми часов, которые он провел в своем доме после возвращения, он ни разу не осознал себя Гионелем Маском. Кстати, ваше беспорочество, я успел навести кое-какие справки. Феруш - это уменьшительная простонародная форма имени Фернол. Однако никакого Фернола ни среди родственников, ни среди друзей Маска мне обнаружить не удалось. Откуда же тогда, позвольте вас спросить, такой навязчивый бред? - Я вас не совсем понимаю, ваше беспорочество, - медленно произнес Мельгерикс. - Что вы, собственно, хотите всем этим сказать? - Я хочу этим сказать, что в теле Гионеля Маска не было души Гионеля Маска. Я хочу сказать, что его поездка на юг была не просто прощанием с родными местами, а чем-то иным, более значительным и страшным. Ваше беспорочество! Я видел Маска перед этой поездкой. Это был человек ясного сознания, полностью примиренный со встречей с неизбежным. А вернулся он таинственным ребенком по имени Феруш, похищенным у какой-то Нифи Кусочницы из Гух-Норба. Каким образом душа маленького мальчика переселилась в тело умирающего старика, мне, конечно, неизвестно, но в том, что она переселилась или, вернее, насильно была переселена, я абсолютно уверен! Это я и хотел подчеркнуть его святости. А теперь прошу, чтобы это сделали вы! - Все это звучит довольно убедительно, дорогой коллега, но тем не менее ваши подозрения и догадки похожи на бред! - иронически заметил Мельгерикс. - Для снятия с себя опалы вы сконструировали слишком ужасное и неправдоподобное дело, расследование которого ввиду смерти Маска заведомо неосуществимо. Знаете что, ваше беспорочество, не сочтите за труд навестить меня дней через пять после похорон Гионеля Маска. Мне кажется, я смогу предложить вам более верный способ для снятия опалы. Дело будет не менее фантастическое, но зато абсолютно реальное и конкретное. Я дам вам возможность оказать его святости неоценимую услугу! - Значит, вы не верите мне?! - набычился Вигурий. - Ну что вы, что вы! О чем может быть речь! Но вы все-таки подумайте и в назначенный срок осчастливьте меня своим визитом! Протер-секретарь поднялся с кресла, давая этим понять, что разговор окончен. - Благодарю вас, ваше беспорочество. Я непременно воспользуюсь вашим любезным предложением. А пока прошу простить за беспокойство! - холодно сказал Вигурий и тоже встал. Он понял, что протер-секретарь не поверил его рассказу, хотя, видит бог единый, он поведал о странном перевоплощении Гионеля Маска совсем не для того, чтобы снять с себя опалу...