— Как настроение, полковник? — спрашиваю его.
— В пределах нормы, — невозмутимо отвечает он.
— А в войсках?
— Боевое! — ответил за него комиссар К. В. Грибов. — Утром в частях состоялись партийные и комсомольские собрания, потом — митинги личного состава. Все горят желанием беспощадно громить фашистов.
— Что вам известно о противнике? Где начальник штаба дивизии?
Встал молодой, подтянутый майор Я. Ф. Иевлев. Развернул карту. Из его доклада следовало, что никаких существенных изменений в положении и поведении противника за последние сутки не произошло.
Ничего нового не добавили и кавалеристы. А. Ф. Чудесов, смеясь, рассказывал:
— Мои казачки прошлой ночью приволокли здоровенного фрица. Пугало огородное! Напялил на себя женское пальто. Голову и ноги обмотал тряпками. Привели его ко мне во всей «красе», и никак не пойму: то ли он пританцовывает с мороза, то ли трясется от страха…
Наши кавдивиэии, сосредоточенные в лесу северо-восточнее Рогачево, приводили себя в порядок, бойцы кормили лошадей, ставили на полозья и крестьянские сани орудия, тяжелые пулеметы.
Нравились мне конники. И я очень сожалел, что в начале войны некоторые общевойсковые командиры неправильно использовали кавалерийские части и соединения, ставили их в оборону наряду с пехотой или бросали в конном строю против механизированных войск противника. В результате кавалерия несла напрасные потери, особенно в конском составе.
У нас в 30-й армии конница была в почете и действовала хорошо. Особенно на последнем оборонительном рубеже перед каналом Москва — Волга. Как только гитлеровцы усиливали нажим на нас с фронта, конники немедленно наносили удары по их тылам, громили вражеские штабы, взрывали склады, разрушали линии связи.
…Поочередно выслушав всех трех командиров дивизий, я ознакомил их с планом операции левофланговой группы. Вопросов по плану не последовало. Только А. С. Люхтиков заметил:
— Обижаете вы моего Захарова. Ему тоже хотелось бы наступать в первом эшелоне.
Командиры двух стрелковых полков майоры И. П. Захаров и А. А. Куценко стояли рядом с ним. Я посмотрел на них. Оба молодцы — как на подбор.
— Не обижаю, — ответил я Люхтикову, — а ставлю товарища Захарова на ответственный участок. Ему предстоит развивать успех всей группы.
В первом эшелоне у нас должны были наступать три стрелковых полка, в том числе 1170-й полк из дивизии Люхтикова. 18-й и 24-й кавалерийским дивизиям предстояло лесами обойти Рогачево с северо-запада и перерезать шоссе на Клин. Артиллерии тем временем следовало открыть огонь по восточной окраине города и положить там по три снаряда на каждый погонный метр неприятельской обороны.
Чудесова и Иванова я не стал задерживать — с наступлением темноты их дивизиям надо было уже начинать движение в обход Рогачево. А с остальными направился на НП Люхтикова, оборудованный в лесу восточнее Рогачево.
Надвигались сумерки, но в бинокль хорошо еще просматривался передний край обороны немцев. Справа и слева от дороги на Рогачево видны были по два орудия. Чуть в глубине — три танка. Я приказал Люхтикову послать туда ночью разведчиков, без выстрела перебить расчеты и развернуть орудия в сторону противника.
— К каждому захваченному орудию необходимо поставить наших артиллеристов. Это ваша забота, Николай Николаевич, — сказал я прибывшему вместе со мной подполковнику Олешеву.
Осталось у меня время и для личного знакомства с бойцами 348-й дивизии. Одетые в новенькие полушубки, шапки-ушанки и добротные валенки, они выглядели бодро и держались с достоинством. У многих рукавицы были заткнуты под ремни. Взглядом указываю на голые руки:
— Не холодно?
— Да мы ж уральцы! Для нас это не мороз.
А как ориентируетесь в ночное время?
— С пути не собьемся, — дружно отвечали бойцы.
Заглянул и к артиллеристам. Все заняты делом: хлопочут у орудий и возле лошадей, заботливо укрытых попонами.
— Не отстанете от пехоты? — обращаюсь к рослому командиру расчета.
— Не должно быть. Кони у нас в теле, да и у самих силенки есть, где надо, подтолкнем, — широко улыбается сержант.
К ночи мороз усилился. В низких облаках появились просветы — там мерцали звезды. А над Рогачево небо вдоль и поперек исполосовано осветительными ракетами и трассирующими пулями. Так же, впрочем, как и вчера, и позавчера…
Ровно за три часа до рассвета мы перешли в наступление. Бойцы передовых отрядов, одетые в белые маскировочные халаты, бесшумно скрылись в заснеженном поле.
Я следовал с полком майора Куценко. Напряженно всматривался и вслушивался, стараясь угадать, что происходит впереди. Да так и не угадал, когда там наши расправились с боевым охранением врага.