Изучение противника — очень важная и далеко не простая обязанность штаба. Обычно в штаб стекаются неравноценные и в чем-то даже противоречивые данные разведки. Из них надо уметь выбрать наиболее существенное, выделить главное, отбросив все недостоверное. Только таким образом можно вскрыть систему обороны и планы врага. И это дается не сразу.
Боевая подготовка личного состава штабов входила, конечно, в круг моих прямых обязанностей. Однако с 14 марта я вынужден был переложить ее почти целиком на плечи начальника оперативного отдела полковника Сперанского. Самому мне с этого дня пришлось временно вступить в командование армией, поскольку Д. Д. Лелюшенко получил ранение и его отправили в Москву лечиться.
Немцы продолжали обстреливать нас из артиллерии, время от времени бомбили, но, несмотря на свое численное превосходство, не решались форсировать Северский Донец. Мы же, напротив, всячески старались захватить плацдармы на западном берегу. Так продолжалось вплоть до июня 1943 года.
В это время по приказанию нового командующего войсками Юго-Западного фронта генерала Р. Я. Малиновского[6] мне довелось лично готовить и проводить одну частную операцию, имевшую целью захватить плацдарм у села Привольное. В ней участвовала 279-я стрелковая дивизия, усиленная одним пушечным и одним гаубичным артиллерийским полками, а также поддержанная с воздуха 1-м смешанным авиационным корпусом генерал-майора авиации В. И. Шевченко. Плацдарм мы захватили относительно легко. Удержать же его, а тем более расширить оказалось куда труднее. Противник контратаковал переправившиеся войска крупными силами танков и мотопехоты, а потом подверг их методичному обстрелу артиллерией и сильным бомбардировкам с воздуха. При одном из артиллерийских обстрелов осколком вражеского снаряда был убит стоявший рядом со мной командир 279-й стрелковой дивизии полковник Герасим Васильевич Мухин.
В период оборонительных боев в армии получило широкое развитие снайперское движение. До конца июня наши снайперы уничтожили почти 900 вражеских солдат и офицеров. Первенство в этом отношении держали комсомольцы 266-й стрелковой дивизии. Обучал их снайперскому искусству лейтенант Г. И. Величко, впоследствии удостоенный звания Героя Советского Союза.
Предметом особой нашей заботы было пополнение поредевших дивизий личным составом. Мы радовались каждому солдату, возвращавшемуся из госпиталя. С разрешения командования фронта проводили частичную мобилизацию военнообязанных в освобожденных районах.
Впрочем, военнообязанные, как правило, сами являлись к нам и просили зачислить на службу. Активную и плодотворную воспитательную работу среди них вели армейские политработники всех категорий.
Много хлопот доставлял подвоз боеприпасов. С наступлением весенней распутицы резко сократились, а иногда и вовсе прекращались автоперевозки. Выручал гужевой транспорт, главным образом использовались волы. Хоть и медленно, зато верно тянули они по непролазной грязи тяжелые повозки, груженные снарядами. Волы состояли на строгом учете. Член Военного совета армии Б. А. Двинский потребовал однажды предать суду командира кавалерийской дивизии, с разрешения которого были зарезаны на мясо два старых вола. Генерал Двинский успокоился лишь после того, как ему доложили, что вместо этих волов в дивизии есть две хорошие рабочие лошади, захваченные у противника.
Мы, естественно, не знали планов и замыслов Ставки советского Верховного Главнокомандования, не имели достоверных сведений и о намерениях гитлеровского военного руководства. Но все же догадывались, что летом противник попытается вернуть утраченную стратегическую инициативу. И чувствовали, что главные события назревают где-то в районе Курска и южнее, в полосе Воронежского и Центрального фронтов. Не случайно именно эти фронты непрерывно усиливались и резервами Ставки, и за счет других фронтов. От нас, например, потребовали передать Воронежскому фронту значительную часть противотанковой артиллерии.
Первое официальное предупреждение о том, что немецко-фашистские войска в ближайшие дни, видимо, перейдут в наступление, мы получили из штаба фронта 1 июля. А рано утром 5 июля начальник штаба Юго-Западного фронта генерал Ф. К. Корженевич информировал меня по ВЧ, что наступление уже началось, и как раз там, где все мы предполагали, — на курском направлении. От имени командующего фронтом армии было приказано развернуть активные наступательные бои севернее Лисичанска, чтобы не допустить переброски вражеских войск из полосы Юго-Западного фронта в район Курска. Для подготовки нам отводилось 10–12 дней.
6
Генерал-полковник Н. Ф. Ватутин принял командование войсками соседнего, Воронежского фронта. —