В первой половине апреля, когда 1-я гвардейская перешла уже к обороне и приводила себя в порядок, прибыл генерал-майор А. Г. Батюня. Я познакомился с ним только в феврале, в штабе фронта. Он занимал тогда должность начальника штаба 38-й армии.
— Зачем пожаловал? — спрашиваю его.
— Сменить тебя… — ответил Батюня.
Прибыв в Москву, я немедленно позвонил начальнику Главного управления кадров генерал-полковнику Ф. И. Голикову и доложил, что прибыл по приказу командующего фронтом за новым назначением.
— Странно, — удивился Филипп Иванович. — Подождите немного. — Судя по долетавшим до меня фразам, он созванивался с кем-то. Потом снова ожил телефон, у которого дожидался я. — Сегодня, в двадцать часов, позвоните в Генеральный штаб товарищу Антонову, — сказал Голиков и попрощался.
В указанное время я соединился с А. И. Антоновым.
— Здравствуйте, Георгий Иванович, — послышался приветливый голос Алексея Иннокентьевича. — Нам все известно из информации товарища Голикова. Решено направить вас на Третий Украинский фронт к товарищу Малиновскому. С ним уже все согласовано…
В штаб 3-го Украинского фронта я прибыл в начале мая. Представился начальнику штаба генерал-лейтенанту Ф. К. Корженевичу. Мы хорошо знали друг друга. Я искренне уважал его за светлый ум и высокие душевные качества. С ним можно было говорить откровенно.
Корженевич собрал со стола бумаги, положил их в папку и предложил:
— Пойдем к командующему.
Генерал армии Р. Я. Малиновский был, как всегда, малоразговорчив и нетороплив.
— Разговаривал со мной о вас генерал Антонов. Только на сегодня нет у меня вакантной должности начальника штаба армии. И командиры корпусов все на месте, воюют хорошо, не имею оснований заменить кого-либо из них, — сказал он.
— Готов выполнять любую работу, — ответил на это я. — Желательно бы, конечно, самостоятельную.
Малиновский на минуту задумался.
— Есть такая, да не маловата ли она для вас?.. Пойдете командовать дивизией?
— С удовольствием!
Меня действительно вполне устраивало предложение комфронта. Должность командира дивизии открывала широкие возможности для пополнения оперативно-тактического опыта.
— Тогда по рукам, — улыбнулся Родион Яковлевич. — Отдохните денек с дороги и поезжайте к Чуйкову в восьмую гвардейскую армию на должность командира восемьдесят второй гвардейской стрелковой дивизии…
5 мая я прибыл на командный пункт генерал-полковника В. И. Чуйкова. У него находился в это время командующий войсками 5-й гвардейской армии генерал-полковник А. С. Жадов, видимо, приехал попрощаться перед отъездом на другой фронт.
Василий Иванович находился в приподнятом настроении. Не вставая со стула, он лихо развернулся в мою сторону, прищурил глаза, спросил:
— Ты как сюда попал?
Я доложил о решении командующего фронтом.
— В таком случае танцуй, джигит, лезгинку. Иначе не видать тебе дивизии. Ну полно, полно, — уже спокойно добавил он, заметив мое смущение. — Считай, что уговорил меня без лезгинки. Скачи к Фоканову и принимай дивизию.
Перед отъездом в штаб 29-го гвардейского стрелкового корпуса я заглянул к своему давнему сослуживцу — командующему артиллерией армии генерал-лейтенанту артиллерии Н. М. Пожарскому. Эта встреча была не только приятной, но и полезной для меня. Николай Митрофанович давно воевал в составе 8-й гвардейской и хорошо знал командный состав. Он очень тепло отозвался о командире 29-го стрелкового корпуса генерал-лейтенанте Якове Степановиче Фоканове:
— Солидный, умный, опытный. Характер весьма уравновешенный.
Познакомил меня Пожарский и с историей 82-й гвардейской дивизии. Сформирована она была в 1924 году в Забайкалье и получила номер 311. В конце июля 1942 года прибыла под Сталинград. Участвовала в контрнаступлении в составе 5-й танковой армии. Дралась на Среднем Дону и в Донбассе. За высокие боевые качества, проявленные личным составом, дивизия 19 марта 1943 года была преобразовала в гвардейскую. А после боев за Запорожье получила почетное наименование Запорожской. Успешные ее действия при освобождении Одессы были отмечены орденом Богдана Хмельницкого II степени. Командовал ею до меня Иван Алексеевич Макаренко. По отзыву Пожарского, опытный командир и замечательный товарищ.
— Да вот кто-то подвел его, — с сожалением сказал Николай Митрофанович. — Получилось, будто Макаренко обманул командарма. Ну и отчислили из армии…