Важнейшее значение противник придавал обороне перед нашим кюстринским плацдармом. Здесь первая полоса имела три-четыре позиции, каждая из трех-четырех траншей, связанных между собою ходами сообщения. Передний край прикрывался многорядными минными полями с плотностью до двух тысяч мин на километр фронта, проволочными заграждениями и малозаметными препятствиями. На танкоопасных направлениях были созданы противотанковые рвы и одиночные колодезеобразные окопы для солдат, вооруженных фаустпатронами.
Грозной преградой на пути советских войск к Берлину были Зееловские высоты, вздымавшиеся над старым руслом Одера на 40–60 метров. Используя их крутые — до 40° — склоны, изрезанные оврагами, противник создал здесь вторую оборонительную полосу.
За Зееловскими высотами проходила третья (тыловая) полоса вражеской обороны с передним краем по реке Флисс. Она тоже была хорошо укреплена и простиралась до реки Шпрее.
Вокруг самого Берлина один за другим следовали три так называемых оборонительных обвода. Первый — внешний — находился в 25–30 километрах от центра города и опирался на берега рек, каналов, пригородные лесопарки. Второй — внутренний обвод — тянулся в основном по окраинам Берлина, превращенным в мощные узлы сопротивления, которые соединялись тремя — пятью траншеями с пулеметными, минометными, артиллерийскими огневыми позициями и железобетонными дотами, эшелонированными в глубину. Границы третьего обвода совпадали с линией окружной железной дороги.
Для удобства управления обороной город делился на девять секторов, из которых восемь располагались по окружности, а девятый — в центре. В границах этого сектора находились важнейшие государственные учреждения, в том числе рейхстаг и имперская канцелярия с бункером Гитлера, а потому девятый сектор был подготовлен к обороне особенно тщательно. Центральные кварталы представляли собой батальонные узлы сопротивления с ротными и взводными опорными пунктами, которые располагались в отдельных зданиях и сообщались между собой подземными ходами. Улицы были забаррикадированы, а баррикады прикрыты огнем крупнокалиберных пулеметов и орудий прямой наводки. На перекрестках улиц устанавливались железобетонные колпаки и закапывались танки. Всего в Берлине насчитывалось более 400 железобетонных и броневых долговременных сооружений. Самые мощные из них, в Зоологическом саду и некоторых парках, имели высоту до 40 метров, делились на шесть этажей (толщина перекрытий 3,5 метра, стен — 2,5 метра). В гарнизоне каждого такого сооружения насчитывалось от 300 до 1000 человек. Наверху устанавливалось от четырех до девяти зенитных орудий калибра 128 миллиметров.
Общая численность Берлинского гарнизона превышала 200 тысяч человек, а всего на берлинском направлении оборонялось до миллиона человек. В их распоряжении находилось более 10 000 стволов артиллерии и минометов, 1500 танков и штурмовых орудий, 3300 самолетов.
С нашей стороны против них было сосредоточено 2 500 000 человек, 42 000 орудий и минометов, 6250 танков и самоходно-артиллерийских установок, 7500 боевых самолетов. Такого количества сил и средств не применялось ни в одной из операций Советской Армии за все время Великой Отечественной войны.
Овладев крепостью Кюстрин, наша 82-я гвардейская стрелковая дивизия оставила там только один батальон, а все остальные свои части и подразделения сосредоточила на заодерском плацдарме. Мой командный пункт находился северо-восточнее Зееловских высот, в районе Запцига.
Все говорило о том, что нам предстоит участвовать в нанесении главного удара. К тому времени в дивизии насчитывалось 4780 солдат, сержантов и офицеров, причем 1827 из них только за последний месяц были награждены орденами и медалями.
Порадовало меня и новое пополнение. Среди вновь прибывших оказалось немало бойцов из знаменитого партизанского соединения С. А. Ковпака. При первой же встрече с ними я, конечно, стал расспрашивать о комиссаре этого соединения моем старом друге и наставнике С. В. Рудневе.
— Хороший был человек, — услышал я в ответ.
Меня это встревожило.
— Почему был? Где он теперь?
— Нема нашего Семена Васильевича… Погиб в Карпатах. Недалеко от Делятина… И сын его, Радик, тоже там убит, — разом заговорили несколько бойцов.
Радость встречи с этими славными хлопцами сменилась глубоким горем…
14 апреля был получен боевой приказ. Нашей дивизии, как и всей 8-й гвардейской армии, действительно надлежало наступать на главном направлении. Но пока она составляла резерв командарма. Ночью 15 апреля мы сосредоточились в лесу Гузовер на стыке с 5-й ударной армией.