Ибис сложил перед собой руки — ладонь к ладони — и, рассматривая пальцы, заговорил, будто декламировал детскую считалку:
— Принца прячет брат мой Адис. Адис никому не верит. Остров служит им укрытием. К острову дороги нет.
— Естественно,— проговорил Виля.— Если это остров, то дороги быть не может. Но нам же придется двигаться в каком-то направлении?
— В направлении Волчьей Горы.
— Там, где живет Один? — спросила Татка, припоминая ужас Феоньг и Мелги перед этим разбойником.
-Да, там живет Один. И мне будет очень интересно узнать, как вы сможете с ним договориться.
— Похоже, тебя очень развлекают наши неприятности,— вырвалось у Татки.— Ладно, я уже столько слышала об и этом Одине, что знаю, что ему сказать. Как мне кажется, этот разбойник тоже охраняет принца. Он такая важная персона?
— О нем говорится в предсказании. Если бы принц по жил на острове, где нет войн, он бы прославился как храбрый воин.
Услышав это, Виля озадаченно почесал в затылке:
— Ничего себе — храбрый воин! Сидит на острове, хотя мог бы давным-давно выкинуть Канцлера из дворца! Или ему лень?
— Когда встретишь его, спроси сам,— коротко ответим Ибис.
— Ну вот еще...— пробурчал парень, но Татка, дернув его за локоть, заставила замолчать.
— Скажи, Ибис,— заговорила она,— ты умеешь делать бури?
— Бури? Я давно этим не занимался, но думаю, что могу.
В его словах проскользнула печальная нотка. Татка, вглядевшись в лицо колдуна, полускрытое черными волосами, сказала:
— Знаешь, Ибис, мне кажется, что ты давно ничего не делал. И ты очень рад тем развлечениям, которые мы дли тебя устраиваем.
Ибис, резко подняв лицо, посмотрел на нее.
— Я угадала?
— Да, ты права. Я не вижу смысла что-то делать. Я уже стар и знаю все, что мне полагается знать. Мой брат занят охраной Семурга, и это наполняет смыслом его жизнь. Я никого не охраняю, я просто дотягиваю свой век. Твои колдуны тоже когда-нибудь придут к такому печальному состоянию. Хотя... как я вижу, они не лишали себя удовольствия делать что-то самим. А я, разок поддавшись искушению переложить свои заботы на волшебную силу, практически потерял смысл существования.
Татке стало грустно. Виля гоже немного сник. Затем как «брат по профессии» он счел необходимым сказать:
— Но это просто полоса невезения. Еще все изменится Да и раньше, наверное, все было не так?
— Конечно.— Пронзительные глаза колдуна вдруг стали отрешенными, как будто он всматривался во я что-то очень далекое.-- При короле Брале и при его отце, и при отце его отца жизнь была не такой. Я был нужен, и ко мне обращались за помощью.
— Мы тоже пришли к тебе за помощью,— сказала Татка.— Нам нужна буря. Прямо сейчас — с грозой, сильным ветром, громом и всем остальным. Сможешь?
Ибис щелкнул пальцами. И в ответ где-то над их головами приглушенный толстыми стенами рявкнул гром.
— Забирай свою бурю,— сказал Ибис.— Вам надо спешить.
— Да, мы знаем. Спасибо тебе за все, что ты для нас сделал. Все изменится, Ибис. Уж мы-то постараемся. Мм исполним, что должны, нечасто прибегая к помощи колдовства. До свидания!
И они покинули обитель колдуна.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
В этот день жители Светлейшей Лерии решили, что природа сошла с ума.
В считанные минуты небосвод затянуло низкими, свинцовыми тучами. Яркие, изломанные молнии то и дело освещали все вокруг ослепительным светом. Следом за ними грохотали раскаты грома, от которых, казалось, вот- вот должно было треснуть небо. Ливень хлестал с такой силой, что узкие улочки столицы моментально превратились в грязные, бурные потоки. Ветер раздирал крыши на домах и переворачивал повозки, оставленные на улице.
Град камней, поднятых ураганом, обрушился на дворец. Жалобно зазвенели разбитые стекла. По коридорам пронесся сквозняк, задирая шторы и гася свечи. Слуги в ужасе забились по углам. Стражники, оставив свои посты поспешили укрыться от безумства стихии.
Канцлер стоял в своей комнате у разбитого окна и смотрел в сгустившуюся тьму. Он слышал шум и звон, наполнившие дворец, но не обращал на это внимания
Тем временем Татка и Виля, силой Ибиса выбравшиеся сухими из-под ливня, нашли своих друзей в длинной галерее, пол которой был усыпан осколками зеркал. Костя приветствовал друзей, помахивая какой-то палкой. Андреи был белым от едва сдерживаемой злости.
— Столько зеркал побили.—Он топнул ногой по осколкам.—это к несчастью! И еще эта чертова буря!
— Почему «чертова», Андрюша? — удивилась Татка.— Это же Ибис специально для нас устроил. Чего ты злишься?
— Вам, как всегда, было некогда меня слушать! — рявкнул парень.— Теперь бейте зеркала, пока не надоест!
-Андрюша, но ведь это ты подсказал попросить Ибиса устроить грозу?
— Он подсказал, ты послушала, и ему это не понравилось,— ехидно заметил Костя.
Андрей метнул на него бешеный взгляд и со всей силы ударил рукояткой ножа по единственному зеркалу, уцелевшему в галерее. Татка едва успела отпрыгнуть в сторону, как зеркало взорвалось снопом блестящих осколков.
— Ты что? — Виля ухватил Андрея за руку.— Скажи по-человечески, в чем дело?
— А в том! — огрызнулся тот, вырывая руку.— В том, что, если бы Канцлер узнал о том, что мы бьем зеркала он бы мигом очутился около волшебного зеркала!Дошло?
Татка ахнула, у братьев вытянулись лица.
— Действительно,— прошептал Виля, почесывая в затылке,— он бы принял все меры, чтобы не допустим, нас... А так нам не хватит дня и ночи.
Андрей, выпустив пар, стоял, бессильно опустив руки. Буря за стенами дворца грохотала с удвоенной силой.
Внезапно Виля расхохотался и подмигнул Татке:
— Ну, Ибис, ну, партизан! Не моргнув глазом, устроил бурю, как будто знал о том, что она нам не нужна.
— Ага. Зато ему теперь очень интересно смотреть, как мы будем выкручиваться.
— И в этом вся проблема? — недовольно спросил Костя.— Стоило из-за такой ерунды поднимать шум. Надо, чтобы Канцлер узнал? Так узнает. Пойдем-ка...
Мотнув головой, он вышел из галереи и стал спускаться по широкой лестнице. Виля последовал за ним.
Через минуту до слуха Андрея и Татки донеслись вопли близнецов:
— Где тут еще можно зеркала побить?
Судя по голосам, Костя и Виля направлялись в ту часть дворца, где проживала обслуга.
— Ну-ка посмотрим! — предложил Андрей и, ухватив Татку за руку, потащил прочь из галереи, где больше нечего было делать.
Они очутились на центральной лестнице, все площадки между пролетами которой были украшены все теми же
зеркалами в позолоченных рамах. Оглядевшись, Андрей выбрал портьеру пошире и указал на нее девушке:
— Прячься и смотри, к какому зеркалу ринется Канцлер! Сам он, в три прыжка взлетев по лестнице вверх, принялся ожесточенно колотить по зеркальным поверхностям.
Оставшись в пыльном сумраке своей засады, Татка прислушалась и отчетливо поняла, как прав был Андрей.
И общем грохоте, создаваемом бурей, звон бившихся стекол был практически неразличим. Но теперь слуги, услышав крики братьев, были обязаны доложить Канцлеру о том, что творится во дворце.
Расчет ребят оправдался быстрее, чем они предполагали. Татка даже не успела истомиться ожиданием, стоя за портьерой, как заметила на полу блики факелов, разлучаемых сквозняками. Следом раздался топот многочисленных ног. Девушка не решилась выглянуть и подумала, что Канцлер явился в сопровождении стражи.
Его голос слышался совсем близко. Канцлер раздавал указания. Повинуясь им, стражники разделились на два отряда и разошлись вверх и вниз по лестнице.
Татка замерла, сдерживая дыхание, чтобы ничем не выдать своего присутствия. Однако, когда через несколько минут снизу раздался звон мечей и яростные крики, она глянула в щелочку между портьерами.