Входы в пещеры — а их было три, примыкающих друг к другу, — размыло бурным морем. Пол был песчаным, а скалистые стены — зеленого цвета. Постепенно пещера сужалась в тоннель, который начинал подниматься вверх, и тусклый свет свидетельствовал о том, что он проходил в черной скале под мысом. Воздух был заметно прохладным.
— Дальше не пойдем, — сказал Мануэль. — Потребуется фонарь. Эти проходы в свое время вели в старый замок, но несколько лет назад мы перегородили их с помощью взрыва, и теперь они наглухо закрыты.
— А почему вы это сделали?
— Кое-какие гости — два моих молодых университетских друга — в поисках приключений отправились по этим ходам. Один из них сломал себе ногу, и стоило невероятных усилий вытащить его оттуда. Были неприятные случаи и до этого, и оставалось единственное средство помешать глупцам уродовать себя.
Клэр вернулась с ним к широкому выходу из пещеры.
— Наверно, существует множество историй об этих пещерах — контрабандисты и все такое прочее?
Он пожал плечами:
— В большинство из них трудно поверить, но имел место случай, пересказанный в поэме одного моего предка, который, может быть, произошел на самом деле.
— Расскажите мне об этом.
— А история такова. Один английский пират сел на португальский корабль и похитил дочь знатного человека. За ним была организована погоня, но он пришвартовался здесь и скрывался вот в этих пещерах вместе с девушкой. Они проследовали по тоннелю и дошли до замка, где пират вскоре был схвачен отцом девушки, который пристал к берегу с другой стороны острова, там, где теперь находится порт. Отца звали Эдмундо Ренато де Кастро.
— Боже милостивый! И что же было дальше?
— Если бы пират принадлежал к другой национальности, его бы, несомненно, уничтожили по обычаям тех времен. Но португальцы и англичане были тогда старыми союзниками на морях, а потому англичанину разрешили сесть на корабль и уплыть. Поэма, — завершил он с иронией, — говорит о том, что девушка безутешно проливала слезы по удалявшемуся от берега пирату, однако семейные хроники свидетельствуют, что в возрасте двадцати лет она вышла замуж и со временем родила четверых детей.
Клэр смотрела на него, на его слегка искривленный в усмешке рот, на намек презрения в его глазах.
— Подобные истории не для циников, сеньор, — сказала она. — Мне же она понравилась.
— Я знал, что вам понравится. Именно поэтому ее вам и рассказал.
Выражение его лица при том, как он вслух рассуждал об этом, было отчужденным.
— Циник, сеньорита, это человек, который хорошо знает, что стоимость многих вещей гораздо выше их ценности.
— Это к тому же еще и человек, который многое теряет оттого, что не доверяет людям.
— Вы имеете в виду женщин. Я бы очень хотел поверить в существование женщины, которой можно было бы полностью доверять!
Он щелкнул пальцами.
— Вы можете мне сказать, чтобы я забыл о себе, чтобы я влюбился. Но даже милейшая женщина становится беспощадной, если рядом с нею появляется мужчина, влюбленный в нее настолько безумно, что готов забыть о себе самом.
Почти умоляя его, она произнесла:
— Но это же совсем не соответствует истине. Женщина любит с таким же отчаянием, как и мужчина, и даже более глубоко. Любовь проникает во все поры ее существа, в то время как мужчина принадлежит наполовину ей, а вторая половина отдана работе.
Его улыбка была несколько озадаченной, но в то же время сосредоточенной.
— Кажется, вы долго над этим размышляли, а может быть, вы пришли к этому выводу через собственный опыт?
— Я уже не ребенок, сеньор. — Она бросила на него гневный взгляд.
— Чуть-чуть побольше, вероятно, как по годам, так и по разуму.
После этой загадочной фразы он повернулся и направился по валунам в обратном направлении, и Клэр ничего не оставалось, как последовать за ним.
— Сейчас без четверти четыре, — сказал он. — Нам нужно подняться в Кастело.
Сожаление, как и радость, проходит так быстро; получая радость, каждый должен думать, что она не вечна. Дорога вела в гору и была полностью предоставлена солнцу. Извинившись, Клэр сняла свой жакет и с наслаждением подставила спину ветру, продувавшему ее шифоновую блузку.
— Вполне разумно. Давайте я понесу ваш жакет.
Он взял его в руки и наклонился, почти касаясь ее руки, внимательно рассматривая ее браслет.
— Тонкая работа, а завершение украшения просто прекрасное. Как вам удалось повстречаться с Артуро?