Николас оставался таким же милым, как и прежде, но за эти годы он развил в себе доводящую до бешенства привычку уходить от любой угрозы эмоционального конфликта.
Несколько дней спустя пошел дождь, первый с тех пор, как Клэр оказалась на острове. Она проснулась, увидела серую мантию нависшей тучи и непрерывную капель, залившую ее балкон.
Клэр и Инез вместе читали, а потом занялись шитьем. После ленча Клэр немного почитала по-португальски, затем вышла на балкон и обнаружила, что дождь почти прекратился.
Клэр накинула на платье пластиковый плащ и надела коричневые ботинки на шнурках. У самой лестницы столкнулась с Инез, которая тоже собиралась спуститься вниз.
— Вы собираетесь выйти на улицу в такую мокроту?
— Просто прогуляться. Дождь практически перестал.
Клэр завязала на шее шнурок своего непромокаемого плаща.
— Воздух будет божественным. Почему бы нам не пойти вместе?
— Но дождь может снова начаться.
— Тогда мы поспешим обратно.
Инез задумалась.
— Мне бы тоже страшно хотелось выйти. Таита мирно спит — я ему не понадоблюсь. Ну хорошо, я пойду с вами, Клэр. Вы подождете меня, пока я надену пальто?
Вполне характерным для Инез было то, что она не располагала ничем таким, что защищало бы ее от дождя. Ее гардероб состоял из множества дорогих платьев и костюмов, и нескольких в высшей степени модных пальто, но она никогда не носила макинтош. Когда Инез наконец спустилась вниз по лестнице, Клэр отметила про себя, что подол ее свободного зеленого пальто неизбежно будет испачкан в грязи, о чем и сказала ей. Та беспечно улыбнулась:
— Ну и что, тогда мы его почистим. У меня нет плаща, потому что, когда идет дождь, я просто не выхожу на улицу. Может быть, настанет такой день, — в том случае, если я поеду в Англию, — когда я куплю себе длинную прорезиненную накидку от бури, немыслимых размеров резиновые сапоги и огромный зонт!
В те минуты, когда она была в хорошем настроении, Инез выглядела особенно милой. Когда же они побрели по дымящейся от пара, покрытой булыжником дороге, Клэр захотелось взяться с ней за руки и вместе побежать вперед. С деревьев падали капли, а в одном из садов заливалась лаем собака, видимо в восторге от свободы и прохлады. Но вокруг не было ни души. Клэр, по всей вероятности, была единственной на всем острове обладательницей непромокаемого плаща.
Они как раз проходили мимо бунгало Николаса.
— Мы можем к нему зайти, — предложила Клэр. — Он сегодня не должен быть на работе.
— Наносить визит мужчине не положено, — ответила решительным тоном Инез по-португальски.
И так они медленно прошли мимо, дойдя почти до набережной.
Они повернули назад и прошли, по всей вероятности, метров двести, как вдруг крупные капли дождя стали хлестать по лужам. Клэр набросила на голову капюшон и обнаружила, что голова Инез оказалась непокрытой. Она быстро извлекла из кармана квадратный кусок пленки и, сложив его в треугольную косынку, сказала:
— Давайте я вам ее повяжу.
— Подобную штуку?! Я в ней буду выглядеть как простая крестьянка!
Клэр улыбнулась, а затем спокойно завязала узлом два длинных конца косынки у подбородка своей спутницы.
— Очень мило. Мне бы так хотелось, чтобы вас сейчас мог видеть Николас.
— Что вы такое говорите?
Ее тон создал некоторую отчужденность между ними. Предмет разговора был слишком интимным для нее, и она реагировала на него как больное дитя. Клэр независимо засунула руки в карманы.
— Я имею в виду не только Николаса — пусть будет кто угодно… — добавила она с подчеркнутым безразличием. — Вам бесподобно идет любой из шарфов.
Дождь усиливался, и они поспешили. Клэр доставило бы истинное удовольствие бродить под дождем, вдыхая ароматы мокрой земли и листьев, это было ее одним из любимейших развлечений в Сассексе. Но женщине-португалке это нравилось гораздо меньше: она была теперь совершенно убеждена, что к тому времени, когда они доберутся до Казы, промокнет до нитки, плечи ее зеленого пальто уже стали темными от влаги.
Клэр не боялась промокнуть, но она знала, что Инез содрогнется от одной мысли о том, что слуги увидят ее в растрепанном виде: необходимость всегда быть со вкусом и безукоризненно одетой, чтобы, скажем, из прически не выбился ни единый волосок, было ее непременным и неотъемлемым качеством.
Теперь, уже во второй раз, с другой стороны, они подходили к дому, в котором жил Николас.
— Я все-таки думаю, что нам стоит воспользоваться его домом как убежищем, — сказала Клэр. — Нам предстоит еще целая миля пути, и ваше пальто станет полностью мокрым, а я буду чувствовать себя в этом виноватой.