— Нет. — Он указал на диван с подушками, стоявший в холле. — Вы не должны переутомляться. Пожалуйста, присядьте.
Уже знакомым ей жестом он подтянул на коленях свои брюки и уселся рядом.
— Вы вполне уверены, что лихорадка утихла?
— Вполне. А теперь скажите, пожалуйста, как вы здесь оказались?
— Я вернулся на остров прошлой ночью, очень поздно…
— Но вы отсутствовали всего лишь один месяц!
— Совершенно верно… — отвечал он не совсем уверенным голосом. — Я завершил свои дела очень быстро и привез с собой в Кастело целую группу друзей. Этим утром, совсем недавно, я отправился на машине в поселок строителей дороги. Николаса там не оказалось, а его помощник сообщил, что он отправился к вам и что вы нездоровы.
— Николас уехал всего каких-нибудь двадцать минут назад.
Он словно не слышал этих слов.
— Я приехал сюда навестить вовсе не Николаса.
И снова стал критически ее рассматривать.
— Вы все еще очень слабы. У вас нет температуры?
Клэр была уверена, что температура у нее конечно же была: чувствовала, как бурлит кровь и дрожат кончики пальцев, но это не имело никакого отношения к укусу скорпиона.
— Нет никакой температуры, — сказала она, — это так мило с вашей стороны — приехать сюда, сеньор.
— Пять минут назад, — напомнил он ей между прочим, — вы назвали меня Мануэлем!
Она опустила голову:
— Простите меня за это — это не было преднамеренным. Я постепенно привыкла к тому, что Инез и Николас называют вас по имени, а ваш приход был настолько неожиданным, что у меня это просто сорвалось с губ.
— Ну хорошо, мы ведь друзья, не так ли? Продолжим эту практику, когда «срывается с губ»? С этого момента мы отказываемся от этих официальных «сеньор» и «мисс Уиндхем». А теперь расскажите, что вы здесь делали с тех пор, как мы вместе осматривали пещеры?
Клэр хотелось так много сказать, столь многое узнать, но у нее недоставало смелости об этом спросить. Вместо этого она поинтересовалась:
— Как долго вы собираетесь оставаться в Кастело на этот раз?
Он приподнял плечи в неопределенном жесте.
— Это будет зависеть от многих вещей. Мои гости приглашены мною жить здесь столько, сколько пожелают. Их семеро, и мне кажется, что все они вам понравятся. Я собирался устроить прием и обед сегодня или завтра, но мы отложим это на несколько дней, пока вы полностью не поправитесь от этого достойного сожаления недомогания.
Это казалось сном наяву. Нерешительно Клэр стала возражать, сказав, что обед может быть организован и без нее, но Мануэль, казалось, ее не слышал.
— Мои гости представляют собой, как это у вас, англичан, говорится, связку со всячиной…
Улыбаясь, она поправила:
— Кошелку со всячиной.
— Какое это имеет значение, — ответил он с доброжелательной миной. — Среди них Жильберто Маркес, который владеет несколькими театрами в Лиссабоне и других городах; кроме того, это семейство Монтейра — мать, отец и дочь, старая сеньора Пантал, исключительно остроумная и к тому же с великолепной памятью, Родриго Тексейра, который часто бывал со мной в Англии, и, наконец, я привез на Святую Катарину «rouxinol portugues» — «португальского соловья», которая за последнее время стала очень знаменитой. Вы слышали о Франческе Альварес?
Клэр попыталась вспомнить.
— Кажется, я читала о ней в английских газетах. Она действительно находится здесь?
— В настоящий момент Франческа, несомненно, плавает в бассейне, который вас так когда-то восхитил.
— О! — Клэр подавила укол ревности. — И она красивая?
— На редкость. Не так часто бывает, чтобы превосходная певица была бы к тому же одарена грацией и привлекательной внешностью.
Граф слегка наклонился к ней:
— Я задержал вас слишком долго, могу судить об этом по выражению вашего лица. Вы еще не совсем в форме, дитя мое. Глаза помрачнели, а улыбка стала вымученной. Вы немедленно отправитесь в постель и крепко заснете, чтобы стать светлой и искрящейся, когда я устрою мой небольшой прием.
Он был уже на ногах, протягивая ей руку. Клэр почувствовала, что действительно безумно устала. Неожиданное появление Мануэля было равносильно чуду. Он пришел специально, чтобы увидеть ее. Его нежность и предупредительность вдруг усугубили все переживания последних дней, и все это было слишком трудным для восприятия в ее теперешнем состоянии. Она почувствовала, как он взял ее руку и повел, слегка склонив к ней заботливо голову, к подножию лестницы. Чувствовала, как он держал ее под локоть, а его теплое дыхание касалось ее лба.