— Франческу готов ждать весь мир, — галантно отвечал Мануэль. — А теперь позволь мне познакомить тебя с друзьями с нашего острова. Перед вами сеньора Габроне и ее сын Педро, который очень скоро начнет готовить себя к карьере доктора. Сеньорита Инез Сарменто, добрый сеньор Сарменто…
Он шел по салону с Франческой от одной группы людей к другой и возвращался назад, расточая при этом улыбки и давая пояснения о том или ином госте. Клэр встала с дивана, ожидая своей очереди с пронизывающим ее холодным, все предваряющим волнением. Она изобразила на лице ординарную улыбку.
Мануэль произнес:
— А это мисс Клэр Уиндхем, единственная англичанка на острове Святой Катарины… что само по себе уже проявление мужества, не так ли? Возможно, она не такая уж и смелая, поскольку находится здесь под опекой Николаса Бентона, которого вы уже встречали вчера на обеде. Николас — весьма надежный опекун.
Мануэль говорил по-английски. Две складки появились между тонкими бровями Франчески.
— Опека? — спросила она мягко, не совсем понимая смысла этого слова. — Это что — аманта, наморада?
— Нет-нет. Эти португальские слова носят слишком интимный смысл. В нашем языке нет точного перевода этого слова. Человек, над которым берется опека, относится к числу любимых, но он или она не являются любовниками — я правильно объясняю, мисс Уиндхем? Николас, друг мой, не окажете ли вы любезность и не принесете ли Франческе вина?
Клэр снова села, теперь уже рядом с очаровательной Франческой, сидевшей на месте Николаса.
Франческа приняла предложенный коктейль и слегка отклонилась назад, держа стакан в тонких пальцах с ногтями, покрытыми лаком более густого розового цвета, чем расцветка ее умело подобранного платья.
— Что касается меня, — сказала Франческа с довольно резким акцентом, который тем не менее был очарователен, несмотря на некоторую гортанность, — то я потрясена этим островом, мне нравится здесь все — его мягкость, его теплота, его дух, который пропитан древностью. Я говорю Мануэлю, что он совершил ошибку, привезя меня в Кастело. Я никогда не захочу покинуть остров!
— Это поистине будет большой честью для Кастело, — сказал граф.
— Я напомню Франческе о ее заявлении, — прямолинейно заметил Жильберто, — но это будет тогда, когда наш жаворонок снова обретет крылья. Я готов биться об заклад, что через два месяца она будет снова мечтать о своем следующем оперном успехе. Вы когда-нибудь слышали о примадонне, которая бы удовлетворилась одним блистательным театральным сезоном?
Два месяца! Клэр почувствовала, что задыхается. Неужели Франческа Альварес собирается оставаться здесь, в Кастело, целых два месяца?
Инстинкт подсказывал Клэр, что перед ней была женщина, у которой нет никаких комплексов в том, как держать в руках любого мужчину или нескольких из них, причем ровно столько, сколько ей понадобится для достижения своих целей. Конечно, для нее представляет особое очарование налет недоступности Мануэля, он сам по себе являл вызов любой женщине, в особенности опытной в самых разнообразных хитростях искусства любви. У Клэр не было и тени сомнения, что граф был для певицы бесконечно привлекателен; Жильберто и Николас оба были достаточно интересны сами по себе и выделялись из толпы, но Мануэль, высокий и непроницаемо изысканный, приковывал ее взгляд, как железо притягивается к магниту, — взгляд, который, казалось, содержал в себе какой-то призыв или к ней самой, или к нему. К тому же она делала время от времени свои легкие замечания со своеобразной тонкостью.
Наконец все отправились на ужин.
Длинный обеденный стол, во главе которого сидел Мануэль, а сеньора Пантал на противоположном конце, сверкал хрусталем и серебром.
Еда была прекрасной, компания — самой лучшей, а убранство вечера было по-королевски роскошным.
Граф был превосходным хозяином, но сегодня превзошел самого себя. Все были в восторге, находясь и под влиянием бесподобных блюд и вина.
Когда гости, мужчины и женщины, разошлись пить кофе, были предложены бридж и другие карточные игры. Чувствуя себя не вполне уверенной в знании португальского языка для участия в играх, Клэр вышла на террасу и прошла по ней к аркаде.
Вдруг она услышала шаги и замерла. Молодая женщина, одна в темноте в задней части Кастело, конечно, это не могло не показаться, мягко говоря, странным. Будь это мужчина, он мог бы, посвистывая, засунуть руки в карманы и беспечно прогуливаться взад и вперед. Кто бы это мог быть? Возможно, слуга, закончивший свое дежурство и спешивший к себе на отдых. Но, прислушавшись, Клэр поняла, что это не была походка слуги и что никто из приближавшихся к ней других существ не мог бы повлиять на нее столь странным образом.