— Я надеюсь на это, — сказал он со страстью в голосе.
— Все это утомило вас, Николас, — сказала Инез. — Мы теперь оставим вас, а я попрошу Жильберто принести вам чего-нибудь выпить. После этого вы должны поспать, чтобы скорее выздороветь. А сегодня во второй половине дня я буду здесь, у вас, с моим отцом.
Она обошла вокруг кровати, наклонилась и легко прикоснулась губами к его губам.
— Я так счастлива, что помолвлена с англичанином, — сказала она мягко. — Мы, португальцы, слишком официальны, никто не имеет права целоваться до тех пор, пока на руке нет обручального кольца. До встречи, мой дорогой!
— Да! Моя дорогая! — он сказал это так тепло и проникновенно.
Когда Клэр вышла из комнаты, Инез протянула свою тонкую руку.
— Теперь вы мне почти как сестра, — проговорила Инез. — Мы можем быть откровенны друг с другом. По крайней мере, настолько откровенны, насколько это возможно между сестрами. Это будет полезно нам обеим.
В течение нескольких следующих дней Клэр предоставилась возможность большой практики по части организации официальных встреч. Как только о помолвке Инез с Николасом стало известно, в Каза-Венуста устремился бесконечный поток визитеров. Большинство из них уверяли, что они уже давно предвидели этот союз, в то время как другие выражали полнейшее удивление. И почти каждый спрашивал напрямую или завуалированно о праздновании этого события. Ответ был всегда один: будет скромный прием, как только Николас выздоровеет. Клэр приятно удивляло, что все эти люди рассматривали Николаса как самого подходящего мужа для Инез.
Сломанные ребра срастались. Николас уже мог садиться, а затем с посторонней помощью выходить и сидеть в кресле на крыльце. Вскоре после этого смог отказаться от халата и наконец надеть пиджак. И вот настал день, когда он приехал на чай в Казу. Вчетвером они сидели на веранде за столом, когда новый, красного цвета автомобиль подкатил к самым ступенькам и оттуда вышел Мануэль.
— Мой Николас!
Веселый и элегантный в своем легком тропическом костюме, он присоединился к небольшому торжеству.
— Я только что был у тебя дома и обнаружил, что твой слуга блаженно спит, а комнаты такие же убогие и безлюдные, как будто бы ты снова возвратился на эту проклятую дорогу. Сеньор… — он поклонился старшему, как оно следовало в соответствии с обычаем. — Инез… Клэр! Прошло уже две недели с тех пор, как я видел вас в последний раз, Клэр.
Было ли это преднамеренно, в особенности с ударением и раскатистым «эр», заставляя ее имя звучать как в одной из старых романских любовных песен?
— А точнее говоря, ровно двенадцать дней, но я узнавал все новости о вас от Инез, хотя сомневаюсь, чтобы вы проявляли подобный же интерес к моей особе. Вы должны рассказать мне о том, какие чувства вас обуревают. Вы уступаете ведь собственного опекуна его невесте.
Он был в отличном настроении. Стоя между Инез и сеньором Сарменто, он время от времени ловил взгляд Клэр. Он светился насмешкой и удивлением. Это раздражало ее, но это был какой-то холодный гнев, что позволяло ей временно оставаться сильной и беспечной.
Мужчины закурили; сеньор Сарменто зажег первую в этот день сигару. Николас заметил, что ему очень хотелось бы вернуться к работе.
— Это естественно, — согласился Мануэль, — но ты будешь приступать к работе постепенно. Не бродить туда-сюда по жаре и не доходить до точки кипения в этой своей полотняной конторе. Я понимаю, что ты снова начнешь торопить завершение контракта, хотя теперь уже по другой причине. Я все еще никак не могу понять, почему бы вам с Инез не пожениться сразу здесь же, на острове. У нас тут есть два священника и бракосочетание законно, где бы оно ни происходило.
Николас в замешательстве заерзал в кресле, оказавшись в центре внимания.
— Мы уже обговаривали эту возможность и решили несколько подождать.
Мануэль стряхнул пепел сигареты.
— Ты невероятный человек, Николас. Не считаешь ли ты, что эта свадьба может показаться для других слишком поспешной?
Николас усмехнулся.
— Ты считаешь, что с милым рай и в шалаше. Но я не считаю, что это так, и мне бы хотелось поначалу решить вопрос с домом, а Инез мечтает о бракосочетании в своей собственной церкви среди родственников и друзей. И мы пригласили тебя как истинного португальца.
Мануэль махнул рукой.