— Ага.
— Тогда, чур, я приготовлю обед! — Элли отправила в рот хрустящий ломтик бекона и придвинула к себе стакан с соком.
— Не вопрос.
— А я ужин! — обрадовалась Энни, которая, на беду, крайне любила экспериментировать с продуктами.
— Ну, уж нет! — хором ответили сестра и отец.
— Давай лучше, я сразу всё, что пригорит и не дожарится, в блендере перемешаю и залпом выпью? — миролюбиво предложил Гай. — И тебе приятно, и мы быстрее отмучаемся.
Дочь в ответ на это фыркнула. Впрочем, было видно, что фырчит без обиды, давясь смехом. С готовкой у Энни отношения складывались самые непростые.
— Пап, а в развлекалку идём вечером? — вклинилась Элли, переводя тему разговора.
— Не-е-е, только не вечером! — тут же переключилась сестра. — Идём днём, а потом на великах!
— На великах лучше сейчас. Можно сэндвичи взять. Я сделаю с ветчиной!
— Ты опять ее нарежешь, как бумагу!
Вот чем хорошо быть отцом двух дочерей, так это тем, что они практически не нуждаются в собеседниках. Хотя, когда жена свалила, бросив близняшек на его попечение, Гай искренне подозревал, что вздёрнется. Они всё делали одновременно: ели, спали, писались, пачкались, плакали… А если он надолго уходил в рейды, то когда возвращался обратно, они его ещё и пугались, успевая забыть.
Соблазнительная мысль сдать обеих в интернат полного пребывания с возможностью забирать в гости раз в месяц посещала отца не раз, не два и даже не три. Он частенько об этом думал. Когда вычесывал жвачку из волос рыдающей Элли, когда делал примочки орущей Энни, поигравшей в парке с ядовитым плющом, когда тащил обеих брыкающихся и вопящих к дантисту… К счастью, денежное довольствие рейдера, подкрепленное дополнительными доходами, вполне позволяло нанять няню — святую чернокожую женщину с трудной финансовой судьбой, тремя детьми и пятью внуками. То, что надо уставшему мужику.
— Я вам не нравлюсь? — спросила его няня Мэри на собеседовании.
Она весила больше центнера, была колышущейся и седой.
Гай хмыкнул:
— Няни в моих фантазиях моложе, стройнее и одеты в короткие юбки. Но я б таким детей не доверил.
Няня Мэри шутку не оценила, посмотрела с угрюмым неодобрением.
— Вы отлично подходите, — заверил её молодой отец.
Она и правда подходила, он пробил её досье по всем базам, благо связи позволяли. Отличная няня. Но Гай всё равно установил в доме несколько скрытых камер. И честно предупредил:
— Узнаю, что подняла руку на детей — саму изувечу, а семье обеспечу безработицу.
Няня Мэри испуганно моргнула. Из-за его угрозы или нет, но с девочками она обращалась очень хорошо. Строго, но без жесткости. Они ее по-настоящему полюбили и до сих пор любят. К тому же няня Мэри научила Гая отцовствовать. Если бы не она, он бы до сих пор искренне считал, что лучшая еда для детей — печенье и молоко. Много молока и печенья.
— Па-ап? — Энни пощелкала пальцами у отца перед носом. — База вызывает рейдера Крайтона! Ты с нами?
— С вами, с вами. Так когда в развлекалку?
— Завтра! — хором ответили девчонки.
— А сегодня?
— На великах же, — сказала Элли.
— Погоди, я не пойму, ты что, накрашенная? — вдруг с опозданием заметил Гай.
Энни захихикала, а сестра покраснела и быстро заговорила:
— Пап, только не ругайся! Я играю в школьном спектакле, помнишь? Для сцены придется накраситься, а я не умею, я тренировалась и…
— Вон чего, — протянул отец, глядя на слипшиеся от туши ресницы. — И кого ты играешь? Королеву папуасов?
Энни, уже не сдерживаясь, расхохоталась, тогда как ее сестра насупилась:
— Ну чего ты сразу?!
— Умойтесь, ваше Ужасное Величество, — попросил отец. — Окажите божескую милость. Глядеть на вас страшно.
— Бу-бу-бу… — передразнила дочь. — Ведешь себя, как тиран.
— Я и есть тиран, — ответил Гай и на всякий случай напомнил: — Я ж тут самый главный.
Элли хихикнула:
— Не, пап, ты тут самый наивный, — она чмокнула его в щеку. — Спасибо за завтрак. Яичница была вкусной.
— Погоди, почему наивный? — повернулся отец к спешно ретирующейся дочери. — Эй, тебя спрашиваю!
— Папочка-а-а, я тебя не слышу-у-у! — пропела та, уносясь на второй этаж.
— Так почему наивный? — спросил Гай у Энни, которая, как обычно, никуда не спешила и потому еще не съела даже половины порции.
— Пап, ты, как маленький. Если она захочет накраситься, то всё равно накрасится. Просто возьмёт косметику у кого-нибудь из девчонок. А делать макияж не умеет. Вот тебе надо, чтобы она нас позорила и ходила с такими глазами?
Отец поразмыслил и согласился, что нет, это, пожалуй, будет перебор.
— Ну, тогда пусть тренируется, — рассудительно заключила дочь и утешила: — Ты не бойся, я прослежу, чтобы она не выходила так из дома и накрасилась только на спектакль.