Но она не торопилась. Присматривалась. И ловила себя на том, что Диего ей, пожалуй, подойдет. Одет, конечно, как и большинство здесь, так себе, однако опрятный. Волосы, скатанные в тонкие дреды, аккуратно собраны на затылке, бородка подстрижена, не торчит клочьями, одежда потасканная, но видно, что регулярно стирается. В общении обходителен, за словом в карман не лезет, выражения подбирает тщательно.
Да, со дна, но не опустился. И предложи ему возможность подняться — вцепится, не оторвешь!
Пожалуй, то, что нужно.
* * *
Сектор двести четыре отличался от соседних секторов мегаплекса восемнадцать, пожалуй, не только проведением ежегодного Праздника, но и тем, что многие здания, оставшиеся здесь со старых времен, по-прежнему использовались по назначению. Поговаривали, это изрядно радует центровую бонзу.
Даже старый фитнес-центр тут использовался по назначению. Ну, как по назначению. Почти. Фитнес — это ведь спорт? А восьмиугольник боев — это ведь тоже спорт? В каком-то роде. Верно? Ну, значит, по назначению.
В просторном холле первого этажа был оборудован тотализатор. Здесь же во время главных боев вели голотрансляцию, чтобы те, кому не по карману купить билет в зал, могли наблюдать за схватками онлайн.
Впрочем, большая арена сегодня была закрыта. Ее спешно готовили к Празднику. А вот малые, наоборот, работали почти ежедневно — шли отборочные бои для разогревающих схваток. Зрелище, конечно, так себе — многие и драться-то толком не умеют, идут наудачу и за быстрыми деньгами. Зато входной билет недорог.
Сегодня на трибунах людей было средне — в проходах не толкались, но половина мест точно была занята. Белоснежный ринг в сиянии прожекторов казался ослепительным. Кровь после предыдущей схватки как раз смыли, настил протерли. Две грудастые ринг-герлз стояли по бокам арены. Одна из девах — фигуристая брюнетка с улыбкой, будто примерзшей к губам, — как раз вскинула табличку с цифрой пять и пошла вокруг помоста. Зал одобрительно загудел.
В этот день заявили шесть боев. И, как обычно, к финалу организаторы выставляли людей покрепче.
Первая схватка, точнее, скучная поножовщина между двумя подростками, закончилась минут за пять, вторая — между двумя потасканными бабами — за две. Одна с ходу пропустила прямой в подбородок и поплыла, а восстановиться противница ей не дала — методично забила. Третий и четвертый бои были между мужиками средних лет. Тоже так себе. Двое просто помесились до смерти, следующие за ними, правда, немного развеяли общую скуку: один другому умудрился вспороть живот, так что в целом зрители остались довольны.
Настала очередь пятой — предпоследней — схватки. Люди ждали ее в надежде на что-то более яркое, нежели предыдущие четыре.
Под ослепительный свет прожекторов шагнули двое бойцов лет двадцати. Оба крепкие, видно, что тренированные. Обритый налысо накачанный мулат — весь в шрамах, которые на темной коже были особенно заметны, — вскинул руку с ножом, приветствуя зал. Трибуны зашумели. Его соперник-европеец был повыше, но выглядел не столь впечатляюще, а едва загорелая кожа и аккуратная стрижка сразу выдавали в нём жителя белого сектора. Парень перед зрителями не красовался, стоял, безучастно опустив руку с ножом.
Темноволосая ринг-герл тем временем обошла арену по кругу и остановилась. Покрутила табличкой направо-налево, поулыбалась в зал. Ее напарница, наоборот, зазывно крутанула бедрами и энергично замахала руками, призывая трибуны не стесняться. Вот кто-то сверху заорал: «Убей!!!» Его тут же с азартом поддержали на соседних трибунах, и зал взорвался скандированием:
— У-бей! У-бей! У-бей!!!
Девчонка продолжала дирижировать зрителями, мулат на ринге начал приплясывать, в нетерпении полосуя воздух клинком, а вот европеец выглядел по-прежнему безразличным, только сделал шаг вперёд.
— У-бей! У-бей! У-бей!!! — заходились трибуны, и многоголосый гомон сливался в единый рев.
Они орали и орали, девка всё махала руками, казалось, воздух над ареной начинает дрожать от напряжения.
— БОЙ! — завизжала вдруг та, что держала табличку.
Завизжала, сука, нарочно, когда зал особенно бушевал.
Зрители взвыли, а мулат ринулся на противника.
— Убей!!! — вопль с трибун грохотал над ареной в бешеном всё ускоряющемся ритме. — Убей!!! Убей!!! УБЕЙ!!!
Европеец не изменился в лице. Шаг вперед-влево. Перехват-отвод вооруженной руки. Удар снизу вверх в правое подреберье. Доуход с линии атаки. И финалом подсечка. Мулат грохнулся лицом вниз, к ногам противника. Из-под тела по белому настилу арены медленно поползла лужа тёмной крови.