Дамиан открыл дверь и на мгновение замер на пороге, остановленный очередным взрывом смеха, сотрясавшим насквозь прокуренный зал. Он начал пробираться к стойке, и звук его шагов тут же затерялся в общем шуме. Но на полдороге его ловко ухватила за локоть грудастая девица с давно не мытыми вьющимися каштановыми волосами и щедрой улыбкой, обнажающей гнилые зубы.
– Хотите малость промочить горло добрым элем, сэр?
– Похоже, что так, – кивнул Дамиан.
– Тогда вы пришли туда, куда надо, – сообщила девица и кивнула в сторону владельца таверны за стойкой. – Дуглас варит лучший эль во всем Ланкашире.
– Ну что ж, тем более буду рад попробовать его. Девица, судя по запаху, уже не раз и не два проделавшая это, призывно заулыбалась:
– Может, желаете, чтобы вам и вашему элю кто-нибудь составил компанию? – поинтересовалась она и, придвинувшись поближе, откровенно прижалась мощной грудью к его руке. В характере приглашения сомневаться не приходилось.
Дамиан всмотрелся в ее запрокинутое вверх лицо. Толстые щеки нарумянены, маленькие глазки блестят от возбуждения. Горячая девица, подумал Дамиан, но пришел он сюда вовсе не за этим, может быть, потом… Хотя вряд ли, потому что тело его откровенно проигнорировало предлагаемые прелести. И это несмотря на то, что последний раз он спал с женщиной много недель назад.
Дамиан нашарил в кармане монету и положил ей в ладонь.
– Давай в другой раз, красавица, – мягко сказал он и двинулся дальше.
Сидящий у двери мужчина перевел взгляд на нового посетителя, которому налили в высокую кружку щедрую порцию темного эля. Дамиан взял кружку, повернулся спиной к стойке и двинулся обратно к выходу. Ни мужчина у двери, ни молодой человек не обменялись ни словом. Однако не успел Дамиан выйти, как тот, прихватив свою кружку эля, незаметно выскользнул за дверь. На улице было тихо и безлюдно. Отличное место, чтобы спокойно поговорить.
Дамиан стоял спиной к таверне, поставив ногу на лежащую на берегу рыбачью лодку. Вышедший из таверны мужчина направился к нему, оставляя глубокие следы на мокрой глине. Он остановился в нескольких шагах от Дамиана и стал, молча, ждать.
Первым тишину нарушил Дамиан.
– Я получил место, – коротко проговорил он.
– Отлично. Теперь ты войдешь к ней в доверие и будешь в курсе всего, что там делается.
В голосе Камерона Линдсея слышалось тихое торжество. Он работал не ради денег, хотя платили ему достаточно. За все годы, что он занимался частным сыском, Камерону впервые встретился такой целеустремленный человек, как Дамиан Льюис Тремейн. Но что на самом деле двигало им? Месть? Стремление к справедливости? Честолюбие? Или все вместе?
– Она оказалась совсем не такой, как я ожидал. – Дамиан сосредоточенно глядел в сгущающуюся темноту. – Я думал, что она будет вроде него. Дочь своего отца – вероломного, гнусного негодяя. – В его тоне вдруг зазвучала горечь, почти обида. – А она не такая. Умная. Красивая… Окруженная атмосферой какой-то утонченной изысканности. И, черт возьми, от всего этого на стену лезть хочется!
Камерон бросил на него изучающий взгляд:
– Ты же не забыл, что ей было года три-четыре, когда она в последний раз видела своего отца. Его засадили в Ньюгейт, вскоре после того убили ее мать. Она была слишком маленькой, чтобы помнить его.
– Все говорят, что ее родители погибли в перевернувшейся карете. – Дамиан встал лицом к собеседнику. – Ты уверен, что тот мужчина в карете не был отцом Хизер?
– Ее отца зовут Джеймс Эллиот, – убежденно ответил Камерон. – Я разговаривал с женщиной, которая знала и Джеймса, и Джустину. Она упомянула, что у них была маленькая дочь.
Дамиан сжал челюсти. Именно Камерон выяснил, что женщиной, погибшей в той карете, была Джустина.
– А ты абсолютно уверен, что это именно та самая Джустина, которая была замужем за Эллиотом?
– Слишком многое сходится, чтобы сомневаться – ответил Камерон. – Дочь того же возраста. Потом мы знаем, что Джустина выехала из Лондона именно в это время. В списке пассажиров значится Джустина Дьювел – это ее девичья фамилия. Так что все точно, – закончил он.
– Почему она не воспользовалась фамилией Эллиот?
– Не знаю, – помрачнев, признался Камерон. – Возможно, она пыталась убраться подальше от своего мужа. В ярости он не знал удержу. Вспомни – ни за что убил двух несчастных парней и угодил в Ньюгейт.
Дамиан стиснул кулаки и задал вопрос, который задавал бессчетное число раз:
– Но это не объясняет, почему он убил Джайлза. Почему? Насколько нам удалось выяснить, у Джайлза не было врагов. А Джеймс Эллиот последние двадцать лет провел в тюрьме – когда за ним закрылись двери Ньюгейта, Джайлз был ребенком. Весьма вероятно, что они друг про друга вообще не знали. Полная нелепица!
Дамиан замолчал, борясь со вновь охватившим его отчаянием.
Это была не первая трагедия, вошедшая в его жизнь. Но не имевшая объяснения смерть брата делала бессмысленным и его возвращение в Англию…
Камерон ободряюще положил руку ему на плечо:
– Я знаю, как это тяжело. Дамиан устало вздохнул.
– Ты, должно быть, думаешь, что я неблагодарный, – спокойно сказал он. – Напротив. Без тебя я бы вообще ничего не узнал. Ты оказал мне неоценимую помощь, Камерон.
«А ведь и, правда, – подумал Дамиан, – судебное расследование ни к чему не привело». Мировой судья признал смерть брата несчастным случаем. Дамиан согласился бы с таким вердиктом, если бы Джайлз, к примеру, застал преступника за грабежом и вступил с ним в схватку…
Но ни из дома, ни со двора ничего не пропало. Кроме того, была причина предполагать, что Джеймс Эллиот оказался в Йоркшире лишь для того, чтобы попасть в семейное поместье Деверелл, – он явно что-то искал.
– Да ты же сам и указал мне правильное направление, – возразил Камерон. – Вспомни – если бы тогда ты не отыскал Корину…
Ах да, Корина. Дамиан мысленно вернулся в те дни… После гибели Джайлза вся домашняя прислуга осталась в поместье дожидаться приезда Дамиана. Кроме горничной Корины. Он добрался до поместья лишь спустя несколько недель после трагедии. Но Корина на следующий же день после того, как мировой судья допросил всех слуг, взяла расчет и как сквозь землю провалилась.
Мировой судья не смог выяснить, где она, и Дамиан решил сам заняться поисками. Возможно, за ее исчезновением ничего и не стояло, но он дал себе слово внимательнейшим образом проверить все, что прямо или косвенно имеет отношение к убийству.
Из разговора со знакомыми девушки он выяснил, что у нее есть сестра, которая живет в Нортумберленде. Там он ее и отыскал.
И все пошло не так, как он поначалу предполагал…
Сначала, Корина, вообще отказалась с ним разговаривать. Тогда он прямо спросил ее, отчего она сбежала, и девушка разрыдалась.
– Вы думаете, что я убила? Да не убивала я, не убивала! – истерично кричала она, размазывая слезы по щекам.
Но Дамиан остался непреклонен:
– А что еще, по-твоему, я мог подумать? Тебя допрашивает мировой судья, и на следующий день ты исчезаешь. Надеюсь, теперь ты понимаешь, почему тебя начали подозревать.
– Я ушла, потому что просто боялась там оставаться!
Она не лгала. Дамиан ясно видел страх в ее глазах и уже не сомневался, что горничная что-то недоговаривает.
– Но никто из слуг не ушел, – заметил он. – Ушла только ты.
– Это была не я, честное слово, не я! Граф Деверелл был так добр ко мне! Клянусь, его убил кто-то другой!
– Тогда кто? Кто это был?
Она бросила панический взгляд в сторону окна и задрожала. По щекам ее потекли слезы. Девушка была охвачена ужасом… Кого же она так боялась?
– Корина, я верю тебе, – спокойно сказал Дамиан. – Но мой брат убит, и я хочу найти его убийцу. Если тебе известно хоть что-нибудь, пожалуйста, расскажи мне.