– Вы в порядке?
– Разваливаюсь на части. – Поняв, что он, скорее всего, ждал другого ответа, Сесил вежливо и отчужденно улыбнулась. Вот теперь правильно. Но чересчур поздно, насмешливо отозвался внутренний голос. – Должно быть, вы торопитесь вернуться в офис?
– Не терпится от меня избавиться, да?
– Это слишком грубо.
– Непогрешимая мисс Киган, – неторопливо промолвил он. – Будь условия более подходящими, я думаю, в вас проявились бы качества, которые удивили бы нас обоих.
Этого намека на ее развратное поведение было достаточно, чтобы Сесил пулей вылетела из машины. Говард не уступал ей в скорости и лучше владел своим телом; когда она открыла заднюю дверь, чтобы помочь Кэм выбраться наружу, он уже брал девочку на руки. Как ни странно, Кэм не сопротивлялась и даже захихикала.
– Ведите нас, – жизнерадостно скомандовал он.
– Вы ее уроните. – Сесил поджала губы, отказываясь присоединяться к общему веселью.
Не любившая, чтобы ею, командовали, Сесил тихо кипела от гнева, выполняя его просьбу.
Просьбу только с виду. На самом деле это был приказ, а приказы она узнавала сразу, как бы красиво они ни были упакованы.
Она снова впустила его в дом, хотя теперь прекрасно знала, насколько опасен этот человек! Будь Сесил склонна к туманному оптимизму, можно было бы сказать себе, что все осталось по-прежнему, но она была реалисткой и прекрасно знала: вернуться к прежней жизни после короткого, но чудесного эмоционального взрыва можно будет постепенно и осторожно, на что в данный момент у нее просто не было сил.
– Похоже, вы чувствуете себя, как дома, – сказала раздосадованная Сесил, когда Говард положил Кэм на один конец дивана, а сам устроился на другом и начал щекотать ей пятку. Забавно… Кэм терпела такое обращение впервые в жизни.
– Недовольны, что я вторгся к вам без приглашения?
– А разве что-нибудь изменится, если я скажу «да»? – Что для него значат несколько поцелуев?
Спустя минуту он пришел на кухню и помешал ей восстановить присутствие духа.
– Кэм просила передать, что с удовольствием выпила бы молочный коктейль. Особенно если положить в него ложечку шоколада.
– Я вовсе не уверена, что стоит ее баловать. Особенно после того, что она учинила. – Она нервно засуетилась.
– Что это вы делаете?
– Хочу выпить чаю.
– А со стороны, кажется, что вы переставляете чашки.
– Я не приглашала вас на кухню. Она слишком маленькая, а вы… вы слишком большой, – беспомощно закончила Сесил.
Что еще она могла сказать? «Когда ты близко, это выбивает меня из колеи, и я не могу думать ни о чем, кроме твоего запаха и вкуса твоих губ?»
– Я пошел в деда, – извиняющимся тоном объяснил Говард. – Он был итальянцем и большим человеком во всех смыслах этого слова. Сестра у меня тоже высокая, а вот старший брат Стив не дорос и до ста восьмидесяти… Думаю, в замкнутом пространстве усиливается запах. – Эти слова вырвались у Уэйна внезапно; судя по его расширившимся глазам, он удивился им не меньше, чем она.
– Что?
– Он остается даже тогда, когда вы уходите из комнаты, а в таком замкнутом пространстве, как здесь или в машине, он концентрируется и сводит меня с ума. Он так различим – нет, не цветочный аромат ваших духов, но тот теплый женский запах, который исходит от вашего тела… – Его слова звучали неровно и прерывисто; пальцы крепко сжимали ножку вынутого из буфета бокала. Внезапно ножка треснула со звуком, напоминавшим пистолетный выстрел.
– Извините…
– Вы порезались, – хрипло сказала Сесил, следя за алыми каплями, падавшими на белую крышку стола. Уэйн смотрел на пятна без всякого интереса. – Идите сюда. Подставьте руку под холодную воду. – Она схватила руку Уэйна и сунула ее под кран.
– Флоренс Найтингейл.
– Не могу же я допустить, чтобы вы истекли кровью у меня на кухне, – проворчала она.
– Это всего лишь царапина.
– С вашей стороны это очень смело и мужественно, но порез глубокий. В ванной есть аптечка. Никуда не уходите.
– Приятно быть желанным.
Желанным? Боже, если бы он знал, каким желанным… Похоже, она опять выдала себя. Ей снова не хватило опыта, которого Говарду было не занимать. Быстро проходя через комнату, Сесил заметила, что Кэм смотрит свою любимую видеокассету. О Господи, нужно думать о том, как устранить последствия драки, а чем она занимается вместо этого? Как девчонка, мечтает о красивом теле опытного соблазнителя!
Теперь она не сможет открыть флакон с духами, не вспомнив его слова. Слова, которые доставили ей величайшее удовлетворение; выходит, Уэйн страдает не меньше ее самой. Однако могло быть и другое объяснение, менее приятное и лестное: возможно, он использовал старый трюк из своей практики. У Уэйна было так много женщин, что ждать оригинальности не приходилось.
– Потерпите, сейчас будет больно, – через несколько мгновений предупредила она, туго бинтуя руку, чтобы остановить кровь.
– Это отвлечет меня от другой боли.
– Какой? – спросила она и тут же раскаялась.
– Вы сами знаете, о какой боли я говорю.
О да, теперь Сесил это знала; выражение его глаз было слишком красноречивым.
– Я не предлагаю вам воспользоваться моим холодным душем. Думаю, у вас дома есть свой, гораздо лучший.
– Оформленный в стиле семидесятых? Черный кафель и зеркала на потолке? Хотите отправить меня туда? Жестокая вы женщина!
– Но если вам так не нравится ретро… – начала она.
– Я совершил чудовищную ошибку. Когда дизайнер спросил, чего мне хочется, я дал ему полную свободу.
– Что заставило вас сделать такую глупость? – Она закончила перевязку и отошла подальше, чтобы оценить свою работу.
– Потому что мне было все равно.
– Странная позиция.
– Я вижу, вам это не впервой, – сказал он, рассматривая свою забинтованную ладонь.
– Чему вы удивляетесь? Вы же знаете Кэм. Правда, раньше до драк не доходило. – Ее широкий, гладкий лоб прорезала морщинка.
– Кстати, она успела рассказать мне, что случилось, – заметил Говард.
По его небрежному тону Сесил поняла, что ее ждет крайне неприятный сюрприз.
– И что же она вам сказала? – Неужели Кэм откровенничала с едва знакомым человеком? Боже, да я ревную! Кошмар!
– Иногда легче говорить с тем, кто не имеет прямого отношения…
– К этой истории? – мрачно закончила она.
– Она очень защищает вас.
– Го, вы должны рассказать мне все.
Он вздохнул, посмотрел в хмурое лицо Сесил и кивнул.
– Ладно. Кажется, у них в школе был урок, где каждый должен был изложить краткую биографию своего отца. Когда очередь дошла до Кэм, она во всеуслышание заявила, что ее отцом является банк спермы.
– Что?!
– Едва ли она почерпнула эту информацию из дворовых слухов.
– Думаете, это я ей так сказала? – ахнула Сесил.
– Важнее другое: что думает об этом сама Кэм.
– А вы, конечно, знаете, что именно она думает. – Сесил даже не пыталась скрывать своего отвращения к этой мысли.
– Сесил, не надо убивать парламентера… Заварить чай? – предложил Уэйн, видя, что она побледнела.
– Да, – лаконично ответила она, искупая прежнее многословие. Раз уж на то пошло, пусть хозяйничает.
– Так вот, этот мальчик сделал несколько непристойных намеков на вашу… э-э… сексуальную ориентацию, а Кэм бросилась защищать вас.
Сесил закрыла глаза и застонала. Чем дальше, тем страшнее…
– Кэм никогда не спрашивала об отце. – И что бы ты ей ответила? Как объяснила бы, кто такой Поль?
– Он не хотел связывать себя?..
– Он умер, – ровно и бесстрастно ответила Сесил.
– Понимаю.
Сесил сняла локти с крышки стола, выпрямилась и посмотрела на Говарда. Что он понимает? Думает, что юных возлюбленных разлучила трагедия? Что бы он ни думал, это не может иметь ничего общего с правдой.
Возможно, это крушение иллюзий заставило ее изменить отношение к мужчинам? И то, что казалось ей осторожностью, на самом деле недоверие? Не заразила ли она дочь собственными страхами и предрассудками? И не слишком ли привыкла полагаться только на самое себя? Неприятные вопросы посыпались как из ведра.