– Однако сегодня утром я сделал кое-какие припасы, – оживленно прибавил Руфус. – Чашка чая для меня и Энни и сок для вас, барышня, нам не помешают. – Он ласково взъерошил волосы Джессики. – Ты проводишь Энни в спальню рядом со своей, Джесс, а я пойду приготовлю чай и сок.
Энни обрадовалась нескольким минутам передышки, которые помогут ей привыкнуть к окружающей обстановке. Она, конечно, осознавала, что квартира Руфуса не будет похожа на комнаты в старом викторианском доме, но все же…
То, что ее застали врасплох, доказывает: их отношениям недостает искренности. Она заставляла Руфуса смеяться, сердила его, раздражала, и за последние двадцать четыре часа он поцеловал ее дважды. Она почти забыла, что он ее работодатель, а она наемный работник. Ей следует помнить об этом.
– Чудесная комната, – сказала она Джессике, как только девочка привела ее в отведенную ей спальню.
И впрямь это была чудесная комната. Золотое и кремовое убранство делало ее приветливой и гостеприимной. Но кому какое дело, чудесная это комната или нет, ведь ей придется занимать ее весьма недолго.
– Давным-давно папа не привозил меня сюда, – задумчиво сообщила Джессика.
Итак, поездка в Лондон была не обычным событием. Энни не могла удержаться от вопроса, что же на сей раз послужило ее причиной… Она улыбнулась Джессике.
– Пожалуй, вывих лодыжки – это не так уж и скверно в конечном счете, – поддразнила она.
Джессика ответила ей улыбкой, столь напомнившей ее отца. Первое время Энни интересовало, как выглядела Джоанна. В поместье вообще не было ни единой фотографии матери Джессики. Только здесь в гостиной она заметила снимок Джессики в рамке. В одном Энни была уверена: Джоанна не могла быть рыжей и носить короткие волосы!
Ну вот какие странные мысли лезут ей в голову…
– Пошли на кухню, – сказала Джессика. – Папа не силен в ведении домашнего хозяйства, – сообщила она по секрету. – Так что чай, вероятно, будет ужасен!
Они все еще смеялись, когда спустя несколько секунд вошли на кухню.
– Не посвятите ли и меня в причину вашей веселости? – снисходительно поинтересовался Руфус, разливал чай.
Энни взглянула на Джессику, та посмотрела на Энни, и обе одновременно отрицательно покачали головой, отчего их вновь разобрал смех. Какое счастье, что Энни могла смеяться: в последнее время в ее жизни так мало было смешного.
– О, ясно, – Руфус понимающе кивнул, – я основная мишень! – сказал он, передавая Энни чашку чая.
При виде чая они обе снова громко рассмеялись, да так, что Энни из опаски уронить чашку не взяла ее из руки Руфуса.
– А, понимаю… причиной вашего смеха послужил мой чай! – Он поставил чашку на стол и заглянул в нее. – Должен признать, вид у него довольно отвратный. – Он скорчил гримасу.
– То же самое про чай сказала и я, – хихикнула Джессика. – Иначе почему бы я стала пить сок?
– Ах ты, маленькая обезьянка! – Ее отец отвесил ей воображаемый подзатыльник. – Полагаю, ты считаешь, что Энни окажется искуснее в приготовлении чая? – вызывающе произнес он.
Глаза Энни округлились.
– Я нисколько не умаляю вашего умения готовить чай!
– Однако… вы обе смеялись надо мной, – мгновенно вывернулся он.
Энни нерешительно заглянула в чашку, которую намеревался дать ей Руфус, и невольно поежилась при виде мутной жижи.
– Сколько чайных пакетиков вы кладете в заварной чайник? – скептически осведомилась она.
– Я люблю крепкий чай, – сухо, словно оправдываясь, ответил он.
– Как и я, – возразила она. – Однако… мне вечно говорили: «Один пакетик на человека и один пакетик на чайник». – Она вопросительно взглянула на него.
– Это большой чайник, – пробормотал он неохотно.
Энни с пониманием посмотрела на него.
– Сколько же пакетиков чая вы кладете? – не сдавалась Энни.
– В самый раз, – вновь тихо произнес он.
– Папочка! – легонько пожурила его Джессика. – Ты увиливаешь от пря…
– …прямого ответа, – нетерпеливо закончил он. – Хорошо, шесть пакетиков. Я кладу шесть чайных пакетиков в заварной чайник! – Он сердито переводил взгляд с одной на другую.
Энни прикусила губу, чтобы вновь не расхохотаться, но не произнесла ни слова. Она подошла к пустому заварному чайничку и принялась готовить чай по-новому. Во всяком случае, он согрел чайник, хоть этого ей не придется делать!
– Джессика, а как ты насчет чая? – Она держала четвертый пакетик над чайничком.
– Не смей соглашаться лишь потому, что он мне не удался, – предостерег ее отец. – Я, когда вы приготовите чай, буду в гостиной.
Энни видела, что он покинул кухню с подергивающимися от смеха губами.
– Ты считаешь, мы не обидели его? – тихо спросила она Джессику.
– Нет. – Девочка удобно устроилась на одном из стульчиков перед стойкой. – Да он и сам будет рад отведать, хоть ради разнообразия, приличного чая!
Энни так и не поняла, был ли Руфус рад или нет, когда они вошли к нему в гостиную и он принял от нее без единого слова чашку чая. Занятия на кухне доставили Энни настоящее удовольствие. Из них троих могла бы получиться прекрасная семья…
Она прервала свои размышления. Семейные отношения созданы для других, не для нее. Возможно, когда-нибудь у нее и будет собственная семья, а до тех пор ей не следует слишком уж привязываться к Джессике. И к ее отцу!..
Руфус заставляет ее смеяться. А смех ее еще опаснее, нежели поцелуи. Потому что Руфус не из тех, кто связывает себя узами брака. Он любит дочь, это яснее ясного. Несомненно, что его жизни были и другие женщины после смерти жены, однако выбранная им профессия не допускает длительных связей. И ему было известно из подслушанного ранее разговора, что она думает насчет роли любовницы…
Она тряхнула головой. С какой стати ей думать о нем? Этот мужчина дважды поцеловал ее, не сказав, что умирает от любви к ней. Ни хотя бы что-нибудь в этом роде!
– Прекрасно. – Руфус поставил пустую чашку.
– Папочка! – В голосе Джессики вновь послышался укор.
– Я же сказал «прекрасно», не так ли? – раздраженно ответил он. – А готовить вы тоже мастерица? – Он повернулся к Энни с надеждой на лице.
– Пожалуйста, скажи «да»! – умоляюще взглянула на нее Джессика.
Энни привыкла за последние два месяца, что обеды в доме готовит повар. Однако здесь холостяцкая квартира, безо всяких излишеств…
Она утвердительно кивнула головой.
– Только основные блюда, – торопливо пояснила она. Первоклассным поваром она не была!
– Папа не в состоянии сварить и яйца, – без обиняков призналась Джессика.
– Могу, – мгновенно воспротивился он, но в его глазах плясали веселые огоньки.
– Нет, не можешь, – возразила ему дочка. – Помнишь, в тот раз ты?..
– Хорошо, хорошо, – Руфус, будто защищаясь, поднял руки. – Я не умею готовить, – устало сдался он.
– Он забыл налить в кастрюлю воды, – сообщила Джессика Энни шепотом, но так, чтобы и отец услыхал ее слова. – Не знаю, видела ли ты когда-нибудь, как взрываются яйца, но…
– Нет, Джессика, не видела, хотя уверена, это весьма… интересно, – быстро прервала себя Энни, заметив, что Руфус тоже готов взорваться, если злопыхательское обсуждение его кулинарного искусства продлится и дальше. – Теперь я поняла, для чего понадобилась вам в этой поездке! – произнесла она с насмешливым негодованием. – Ты просто не хочешь рисковать и есть блюда, приготовленные отцом…
– Она раскусила нас, Джессика, – Руфус заговорщически подмигнул дочери.
– Это было не слишком трудно, – уничтожающе ответила Энни. – Итак, что мы желаем сегодня на вечер? – Она вопросительно приподняла брови, уверенная, что он уже заказал продукты для сегодняшнего ужина.
– Бифштекс и салат, – мгновенно ответил Руфус. – Однако салат приготовим мы с Джессикой…
– Я сделаю его сама, папочка, – твердо прервала его Джессика, повернувшись к Энни. – В прошлый раз салат делал папа, и я нашла жетон в собственной…