Уотсон ничего не успел на это ответить, как обнаружил, что стоит перед громадным мужчиной два на два метра, абсолютно лысым, но с роскошной седой бородой.
— Джов, — представила его Евангелина, — это Джон, друг Шерлока. Джон — это мой брат Джов.**
— Приятно познакомиться, сэр, — Уотсон на самом деле не собирался называть его «сэр», но сделал это под впечатлением от его представительной наружности. И имя соответствовало: доктор никогда прежде не видел никого более подходящего для того, чтобы восседать на облаке и метать громы и молнии. Рука Джона затерялась в огромной тёплой ладони, и он так старался не пялиться чересчур откровенно (казалось, весь Джов был скроен по богатырским меркам), что почти пропустил момент, когда Евангелина добавила к ранее сказанным словам — «дедушка Шерлока».
— Простите? — Уотсон был уверен, что ослышался.
— Дедушка Шерлока, — мило улыбаясь, повторила Евангелина.
— О, хорошо. Извините, я запутался, раньше мне показалось — вы сказали, что приходитесь Шерлоку бабушкой.
— Так и есть.
— Но он ваш… — Джон не смог продолжить, почувствовав, что от смущения готов провалиться сквозь землю. Он предполагал, что семья Холмс очень необычна, но не до такой же степени… Господи, и как ему следует отреагировать…
Глубокий голос Джова ненавязчиво остановил быстро растущий в докторе ужас.
— Дети называют её бабушкой из уважения к почтенному возрасту, разумеется. Моя дорогая жена ушла в мир иной при рождении младшего ребёнка, и моя сестра помогла мне вырастить детей, а затем и внуков.
— О, понимаю, — под приветливой улыбкой Евангелины Джон пообещал себе никогда не думать дурно о семье Шерлока. — Хорошо. Да.
Уотсон ещё колебался, стоит ли ему извиниться или притвориться, что ничего не произошло, когда Евангелину увёл другой её внук, и Джов обратился к гостю:
— Я слышал, вы служили в армии?
— Да, недолго. В Афганистане.
— Хм, я полагаю, именно там вас подстрелили, — мужчина указал своей большой рукой на левое плечо гостя, и тот кивнул.
— Да, должно быть, Шерлок рассказывал…
— Никогда не служил в действующей армии, — изрёк Джов дружелюбным тоном, — хотя меня немного привлекали для парковых работ во время войны.
— О, — вежливо протянул Джон. Возможно, пацифистские убеждения не позволяли его собеседнику брать в руки оружие, и вместо этого ему пришлось пойти на общественные работы. — Хорошо. Понимаю. Это… замечательно. Вы работали… э… в заповеднике?
Джов гулко захохотал, будто Уотсон выдал остроумнейшую шутку, и к ним повернулись несколько голов. Когда его собеседник ответил, Джон заметил адресованные им заинтересованные улыбки: несомненно, почти оперный тембр дедушкиного голоса был хорошо известен родственникам.
— Силы небесные! Да-да, можно и так сказать.
Вокруг глаз Джова собрались весёлые морщинки, и он стал похож на добрый Дух Рождества. Он быстро взглянул на что-то поверх плеча Уотсона и сказал неожиданно серьёзным тоном:
— Я работал с курочками, несущими золотые яйца, но не квохчущими.
Джон совершенно растерялся.
— Извините, боюсь, что я не…
— А, глядите-ка, вот и Шерлок. Привет, мой мальчик, как поживаешь?
Детектив возник внезапно за спиной доктора, как джинн из сказки, и выступил вперёд, чтобы обменяться рукопожатием с родственником.
— Привет, дедушка. Могу я ненадолго украсть у тебя Джона? Его хотят видеть мама и папа.
— Разумеется. Вы оба можете идти. Джон, рад был приятному знакомству.
— Взаимно, — ответил Уотсон уже через плечо, поскольку его компаньон взял его под руку и потащил прочь.
— Какой милый человек твой дедушка, — сказал доктор. — Во время войны он работал в парке. Как он сказал, с курами.
— С кем? — Джон увидел, как брови Шерлока в изумлении поднялись и затем опустились. Детектив остановился и повернулся, встав со своим спутником лицом к лицу. Его губы подёргивались так, когда неудачные попытки доктора применить дедуктивный метод вызывали не насмешку или раздражение, но веселье. Прежде чем дать разъяснения, Шерлок ловко подхватил два бокала с шампанским с подноса проходящего мимо официанта и вручил один из них Джону вместо его опустевшего стакана.
— Не в каком-то там парке, — сказал Шерлок серьёзно, хотя глаза его лучились весельем. — Ему следовало бы говорить — в Блетчли-Парке. *** А ты, должно быть, знаешь, чем занимались в Блетчли-Парке во время войны, не так ли, Джон?
— Вот же чёрт!
— Будем считать это за положительный ответ. Поверь мне, он знает такие государственные тайны, от которых у тебя волосы на голове зашевелились бы, — Холмс взглянул на короткую военную стрижку Уотсона. — Образно говоря. Я убеждён, что он и Майкрофт посвящены в каждую из этих тайн. А теперь пойдём: если мы сейчас же не доберёмся до моих родителей, то Майкрофт окончательно уморит их разговорами о политике… — Шерлок вновь двинулся с места, и Джон пошёл за ним, стараясь не отставать.
— Но твой дед сказал, что он работал с…
— Курами, несущими золотые яйца, но не кудахчущими? Я знаю. Черчилль так называл дешифровщиков. Джон, твои знания истории оставляют желать лучшего. Я поверить не могу, что ты взял на себя смелость критиковать мои познания о солнечной системе.
— Но это совсем другое дело! Ты даже не знал, что Земля вращается вокруг Солнца! Но послушай, — доктор замялся. — Я не уверен, но мне кажется, что твоя бабушка несколько заблуждается по поводу… О, добрый вечер.
Шерлок внезапно остановился около ещё не старых мужчины и женщины и произнёс:
— Мама, папа — это Джон. Джон — это мои родители, Арабелла и Гидеон.
— Приятно познакомиться, миссис Холмс.
Уотсон пожал руку приветливой женщине с пышной фигурой, от улыбки на её лице появились ямочки, и она произнесла:
— Боже мой, пожалуйста, зовите меня Белла или Арабелла — и никак иначе. Думаю, пока рановато просить вас звать меня мамой.
— Э… — затрудняясь с ответом, Джон посмотрел на Шерлока и увидел, что тот заметно вздрогнул. Высокий мужчина с непроницаемым лицом, которого доктор определил как отца Шерлока и Майкрофта, подался вперёд и протянул руку.
— Как приятно наконец встретиться с вами, Джон.
[Иллюстрация 1]
Пока они приветствовали друг друга, Уотсон не мог избавиться от чувства, что он смотрит на друга, каким тот станет через тридцать лет: те же удивительные светлые глаза, те же черты лица, тот же рост и телосложение; тёмные кудри Шерлок унаследовал от матери — у его отца были прямые волосы, тронутые на висках сединой.
Они оба обращались к нему с той теплотой, которую Джон не встречал ни у кого после смерти родителей, храни их господь. Белла спросила:
— Итак, как вы поживаете, Джон? Шерлок рассказал мне, что вы доктор, и просто чудесно, что вам удалось получить выходные дни в это время года, чтобы провести их с нами.
— Э, да. Сейчас у меня временная работа: по нескольку дней то там, то сям — так уж получилось.
Она сочувственно кивнула.
— Да, рынок труда до сих пор не может оправиться после кризиса кредитования.
— Да, так и есть, — вторил ей Уотсон. Ему совершенно не хотелось рассказывать этой очаровательной женщине, что причиной его отказа от постоянной работы на полную ставку был её требующий постоянного внимания сын, склонный вызывать его и при этом настаивать, чтобы доктор немедленно бросил все дела и присоединился к нему на расследовании, причём Джон немедленно соглашался. Он не хотел рисковать и позволять детективу совать свою красивую гениальную голову в логово преступников или в Скотланд-Ярд, где он непременно перейдёт границы разумного и допустимого.
— К счастью, — продолжила она, — нас с мужем это практически не затронуло. Мы люди свободных профессий: он композитор, как вы знаете, пишет прекрасную музыку. Шерлок унаследовал от отца его артистизм. Боюсь, на долю бедного Майкрофта пришлось не так много талантов.