Вокруг хлестали струи дождя, белая вода шумела и билась, не доставая до носков подтянутых сапог, журчала и стрекотала, сталкиваясь разнонаправленными каплями. Молчание изрядно затянулось, и Лорканн повернулся к Шайлих снова — неважно о чем, с ней нужно было поговорить! Однако голова девушки слегка прокатилась по стволу, потревоженная движением грифона, и упала на его плечо. Лорканн застыл, страшась спугнуть, подвинулся поближе, устроил Шайлих поудобнее и тоже настроился спать. Необходимо было потратить время с толком.
Буйство стихии пройдет, а вот буйство бунтовщиков… Лорканн отчетливо осознавал, что проблем ему после этого прибавится.
Но всё сторицей возвращалось вниманием Шайлих.
Вниманием Шайлих именно к нему!
========== Часть 8 ==========
— Надо же, как быстро прошел дождь, — детский голосок рядом с его ухом раздался неожиданно.
Лорканн тем не менее не спешил разгибаться, по опыту зная, что заполучить последние холодные капли за шиворот неприятнее всего.
Возле того же уха сосредоточенно и несчастно засопели:
— Большое спасибо, я не знаю, как вас зовут, но я вам очень благодарен, Памятник Лорканна, — ребенок опять устроился поудобнее на коленях, завозился, уселся, поджав ноги. — И вы теплый. В дождь с вами очень уютно.
***
Проснулся грифон оттого, что Шайлих заворочалась, отнимая голову от его плеча, зато приникая в поисках тепла гораздо ближе всем телом. Одной рукой она перехватила его за дальнее плечо, другой неожиданно ловко залезла за шиворот, освежая ледяным прикосновением: как бы то ни было, девушка замерзла.
Её голова оказалась напротив его сердца, она завозилась, пытаясь игнорировать веревки, как-то их подвинуть, пробормотала неразборчивое «Онгхус», которое Лорканн больше додумал, чем услышал. Это укололо достаточно больно, но грифон хорошо умел держать себя в руках (и даже в связанных руках!), а потому не вздрогнул, не вздохнул невпопад, не отстранился.
Вполне логично, что девушка пыталась найти опору в том, кто до сегодняшнего утра, видимо, опорой всё-таки был.
Впрочем, как бы ни был осторожен Лорканн, предусмотреть реакции самой Шайлих он не мог, а чуткая разведчица, ощутившая особую структуру волокон его оригинальных, чтобы не сказать идиотских, пут, сквозь сон сопоставила ощущения и открыла глаза.
В белых отблесках воды, серебрящейся в лунном свете, синие глаза Шайлих выглядели черными, она вздрогнула, убрала руки, отвернулась, отодвинулась, не глядя на Лорканна, всячески пытаясь, видимо, укротить чувство неловкости. Поплотнее запахнула плащ и поправила капюшон, отгораживаясь от грифона всеми возможными барьерами.
Когда он почувствовал, что она и отсесть от него собирается, внутри проснулась обида: ну уж не настолько он смутителен и ужасен!
— Вы воистину непредсказуемая, бунтовщица, охотно признаю, но прямо сейчас ваша непредсказуемость все же должна иметь рамки по объективным причинам, — голос звучал обыкновенно, хотя слегка надтреснуто от долгого молчания, — иначе говоря: отсаживаться тут попросту некуда.
Шайлих поддернула капюшон еще более нервно, на что Лорканн вздохнул тяжелее:
— Не порите горячку, победительница Древнего Зла, воды кругом много и она холодная, сейчас все-таки ранняя весна, вы рискуете своим здоровьем и немного репутацией!
На этот раз ему удалось пронять собеседницу, не ожидавшая подобных слов Шайлих обернулась и вскинула глаза, озадаченно разглядывая его лицо в таких же холодных серебристых бликах. Лорканн просиял желтыми глазами, разбавляя графику ночи ярким янтарным отсветом.
— Что вы имеете в виду? — голос её звучал тоже глуше, от невыплаканных рыданий он стал слегка хриплым, в интонации таилось самое настоящее непонимание.
Чем Лорканн не преминул воспользоваться: загадочно подвигал бровями, возвел очи к небу, повздыхал, а когда Шайлих уже отчетливо нахмурилась и приготовилась отчитать его за баловство и увиливание, смилостивился, снисходя до ответа.
— Я имею в виду, что сопливая победительница Древнего Зла явно будет не такой грозной, как здоровая и внушающая трепет Древнему Злу настолько, что оно ежедневно теряет сознание!
Шайлих слегка фыркнула и опять придвинулась ближе, прихватывая за рукав несколько несмело и, видимо, неосознанно.
— А мне казалось, что Древнее Зло теряет сознание по несколько иным причинам, — придвинулась еще чуть ближе, стараясь заглянуть в его лицо, оперлась одной ладонью о плечо, а второй перехватила за локоть. — И как, кстати говоря, поживает ваша голова? Не кружится? Не болит?
Грифон подавил неуместные слова, что кружится у него голова в основном, похоже, от любви, быстро прикинул возможный ответ, но не нашел ничего лучше, чем просто обрисовать действительное положение вещей.
— Нет, с головой, как ни странно, все в порядке, то ли Онгхус прав, и страдать внутри уже нечему, а вы имеете сомнительное удовольствие общаться с сумасшедшим, то ли мне на самом деле лучше.
На имени главаря бунтовщиков девушка немного отстранилась, а Лорканн не успел отругать себя последними словами, когда она приложила уже знакомую на ощупь узкую длинную ладонь к его лбу, пробормотала:
— Странно, голова, вроде, не горячая, — поймала его взгляд и приподняла иронично бровь, проговаривая яснее. — Чтобы вы допустили возможность правоты Онгхуса, пусть и с оговорками, должно было случиться что-то воистину ужасающее. И самое удивительное, вы, похоже, даже не бредите! — синие глаза сузились несколько мстительно.
Грифон поймал себя на очередном восторге не по делу: Шайлих не терпела неаккуратного обращения со своими душевными ранами и легко возвращала удар. Особенно тем, кто способен был его вынести, Лорканн бы уверен, что нащупай она и впрямь лихорадку, никаких пояснений бы не последовало.
— Жаль вас разочаровывать, — грифон хмыкнул, — возможно, так на меня влияет ненастье или излишне полная луна! Видимо, переобщался с одним благим волчарой!
Шайлих улыбнулась, позволяя этому выпаду остаться без ответа, вместо этого нащупывая ладони связанного грифона. Лорканн подивился, насколько девушка успела замерзнуть, задумался о причинах, когда разведчица озвучила их сама, сильнее приваливаясь к легко одетому Лорканну, сидящему даже без плаща, в поисках тепла.
— И как вам только удается быть таким теплым посреди ненастья! — ткнулась холодным носом в плечо, что ощущалось и сквозь рубашку. — С вами хорошо коротать время в дождь!
***
— И не только в дождь, — ребенок сидел теперь на шее у склонившегося памятника и беззаботно болтал ногами.
Лорканн успел поразиться нахальству мелкого неблагого создания, но сердиться сил не было. Зато была возможность приоткрыть немного глаза и изучить белые с голубым небольшие туфли с серебристыми пряжками, бессовестно болтающиеся по бокам от его лица. Видимо, какой-то паж, а может просто ребенок его Дома — цвета Четвертой стихии перепутать было бы невозможно, слишком долго Лорканн за них боролся.
Сбрасывать расшалившееся создание не хотелось, уж больно несчастно мальчишка сопел чуть раньше, поэтому Лорканн переместил поудобнее руки и опять провалился в сон.
***
Шайлих опять задремала на плече грифона, но сон её не продлился долго: ледяные порывы ветра с мелкими брызгами пробирали ее, очевидно, и через плащ, сейчас не верилось, что это та же самая девушка, которая прошла сквозь белую стену ливня, оставшись сухой и незапятнанной.
Вероятнее всего, в этом было виновато особое эмоциональное состояние Шайлих, задействовавшее все ее способности для защиты организма, чуть не ухнувшего в сон-жизнь. Значит, способности были! Другое дело, что их следовало развивать, дабы применение талантов по назначению диктовали не случайности или стечения обстоятельств, а сама Шайлих.
В голову Лорканну пришла мысль сделать какие-нибудь особенные курсы для магов: начинающих и продвинутых, иначе, если знания будут по-прежнему передаваться исключительно в пределах Дома, маги рискуют не развить свои способности до настоящих пределов.