Какая-то мысль пыталась последовать за этим откровением, но уставший от местного общества Лорканн попросту уснул.
Что бы это ни было, он успеет разобраться и позже.
Наброшенный на клетку плащ, защитивший глаза от яркого света, ему наверняка показался.
========== Часть 5 ==========
Послеобеденное солнце было не таким ярким, а кто-то, копошившийся на коленях беспрестанно, вдруг протяжно зевнул и замер.
Прозвучавший сонный голосок стал для Лорканна тем более сюрпризом:
— Вы знаете, я обычно не отдыхаю после обеда, но дело или в вас, или в парке, так тянет в сон… — ещё один зевок. — Извините, вы не против, если мы поговорим чуточку позже?
Ребёнок засопел, а грифон выждал несколько минут и поменял положение рук, чтобы тот не соскальзывал с гладких каменных колен.
Да, ему тоже надо поспать.
***
Пробуждение в клетке, предсказуемо, не порадовало отдыхавшего грифона. И дело было не в клетке, не в пробуждении и даже не в грифоне! Дело было в очередном ведре ледяной воды, выплеснутом сквозь прутья на всего Лорканна. Дыхание захватило, глаза распахнулись сами собой, но король Неблагого Двора удержал себя от вздрагивания и попытки вскочить. Уж не настолько он жаждал развлекаться, чтобы наблюдать веселящихся бандитов.
Нервы могут и не выдержать! А следом за нервами не выдержат путы.
Отплевавшийся от воды Лорканн с трудом пошевелился, сосредоточился на звуках внешнего мира:
— …а вы что?! Он же просто спал! Можно было обойтись и без ледяной воды! — высокий, изумительный голос, полный возмущения и внутренней доброты.
Несомненно, Шайлих.
Лорканн почувствовал, что согревается одним этим фактом. Огляделся пристальнее: солнце склонилось к обеду, больше не выжигая уставшие глаза прямыми лучами, лагерь потихоньку собирался в путь, видимо, настало время дневного перехода.
Клетку открывать, впрочем, никто не торопился. Зато было видно узкую спину Шайлих, её крепко сжатые кулачки, опущенные в жесте сопротивления и вызова. Плащ девушки лежал у её ног и подозрительно напоминал Лорканну привидевшийся перед сном. Если он правильно понимал ситуацию, разведчица набросила плащ утром, пусть и по неясным мотивам, а теперь лишь успела снять свою вещь, как грифона окатили свежей водой.
И теперь, о, теперь девушка выплескивала родившееся возмущение, беря под защиту пленного! Лорканн опустил голову как можно ниже и незаметно улыбнулся — он знал! Знал! Знал, что может надеяться! И получил своим надеждам столь яркое подтверждение! Все было не зря!
Необходимость терпеть воистину неблагое общество ещё некоторое время встала перед Лорканном в полный рост.
По иронии судьбы, свет заслонила фигура Онгхуса. Лорканн изумился буквальности своих воплощенных мыслей, но задрал голову вверх, насколько мог, насмешливо поглядел в лицо ши.
— Помолчи, Шайлих, ничего с этой безумной тварью, — грифон оскалился на эти слова, а Онгхус довольно кивнул в ответ, — помешанной на власти и крови, не сделается! Ты только посмотри на него, палец сквозь решетку просунешь, откусит руку!
Разведчица развернулась к ним лицом резко, каштановые кудри мотнулись, синие глаза засверкали воинственно, Лорканн против воли залюбовался.
— Онгхус! Мы идем за тобой не потому, что Лорканн плох! А потому, что ты хорош! Не заставляй нас сомневаться и сравнивать! — перевела дух, нарочно не глядя на грифона продолжила спокойнее. — Сейчас он не опасен! Это просто пленник, такой же, каким могли бы быть ты или я, сложись обстоятельства иначе и подведи нас предсказание гадалки!
Слова девушки привлекли внимание грифона как тем, что она сознательно от него отдалялась, так и предположением про плен. Отдаление от Шайлих встревожило бы его, если бы не возмущение и плащ — поступки говорили яснее слов. А вот с пленом… Лорканн не врал, когда говорил, что не бьет лежачих, но редко давал кому-то упасть. Впрочем, и спасающихся бегством не догонял. В основном.
Ради Онгхуса он бы сделал исключение.
— Шайлих, не сходи с ума и знай своё место! — высокомерно задранный подбородок бунтовщика, его оскорбительный полуоборот в сторону разведчицы, намеренный взгляд не на собеседницу, а на землю у своих ног.
Лорканн мысленно считал благих волков и синеньких фоморчиков, играющих в салки. Не то путы грозили расползтись от одного движения. Грифон чуть не расхохотался, когда сосредоточился на своем намерении: держать то, что должно держать его. Потрясающе прекрасно!
— А ты лучше не скалься, тварь, мы с тобой еще побеседуем по душам! — Онгхус обратил внимание и на кривящегося грифона.
Лорканн не выдержал и расхохотался, громко, весело, не обращая внимания на путы и прутья клетки, вполне осознавая, насколько безумно сейчас выглядит, но не в силах остановиться. Как говаривал в подобных ситуациях Айджиан: «душа у меня тёмная». Онгхус с таким восхитительным упорством лез туда, куда лезть не стоило, так здорово не замечал попытки Лорканна сдержаться…
Ну право слово! Смешно!
Онгхус дерзко сощурился, щелкнул пальцами одному из своих ближайших прихвостней, чтобы вытащили Лорканна из клетки. Все-таки везти упакованного таким образом грифона было бы неудобно.
С удовольствием разогнувшийся и выпрямившийся грифон расправил плечи, покрутил головой, вздохнул полной грудью, не обращая внимания на стоящего совсем рядом Онгхуса и взгляды его ближайшего окружения. Преимущество высокого роста позволяло смотреть поверх голов неприятных особ, и Лорканн огляделся, задрал голову, безбоязненно обнажая горло. Оценил положение светила точнее, сообразил, что если они будут ехать оставшуюся половину светового дня, то такими темпами прибудут в Золотой город примерно дней через пять.
Столица ждала своего короля, это Лорканн знал точно.
Чувствовал, собственно, как король.
Привычный удар под колени вернул грифона с неблагих небес на еще более неблагую землю. Онгхус, очевидно, не любил, когда его игнорировали. Особенно, если это происходило не специально и весьма естественно. Лорканн заинтересованно приподнял брови, как будто забыл — где он, с кем и что всем этим странным ши от него надо.
Бунтовщик на этот раз побелел. Какое похвальное разнообразие цвета!
— Онгхус! — Шайлих успела перехватить своего предводителя за локоть и замедлить, предотвратить удар, за что удостоилась горячо неодобряющего взгляда.
Грифон не удержался и покосился обеспокоенно: если Онгхус не сдержится и ударит девушку, Лорканн сорвется очень быстро.
— Ты не должен его бить! Зачем? Он не глупец и понимает, куда мы едем, зачем его оглушать каждый раз? Ты хочешь привезти в столицу не поверженного короля, а жалкого сумасшедшего?
Надо сказать, её аргументы Лорканну не особенно понравились. Она подставлялась, делая очевидным, что говорила с ним, пусть преподнося все под соусом заботы об Онгхусе, но выгораживая грифона довольно явно.
Она подставлялась!
— Ты защищаешь это исчадие тьмы?! — Онгхус грубовато вырвал свой локоть из хватки разведчицы, но не ударил. Лорканн потихоньку перевел дух. — Это создание, — тыкать пальцем ему в лицо вообще-то было не обязательно, всем и так понятно, что это за “создание”, — которое гремит славой безумного и кровавого короля?! Ты защищаешь его?!
— Не сходи с ума, Онгхус, перед тобой не безумный и кровавый король! — рука Шайлих, раскрытой ладонью указывающая на заинтересованно переводящего взгляд с Онгхуса на неё Лорканна, нравилась ему гораздо больше. — Перед тобой насквозь мокрый пленник, руки которого связаны уже три дня, избитый, помятый, замотанный в сети!
Онгхус аж захлебнулся (к сожалению, не смертельно) возмущением, воздевая руки, пытаясь прожечь взглядом дырку Шайлих между глаз. Именно в этот момент фоморовы сети снова напомнили, что держатся на честном слове. Обоюдном честном слове — своем и Лорканна.
Желательно еще и магическом.
Грифону пришлось склониться, скрывая шепот за весьма своевременными криками Онгхуса.