Спустя секунду мощный поток сбил её с ног. Отступая, волна утащила Шелли с мостика прямо в открытый океан. Девочку закружил водоворот, вода залилась в нос, рот и уши. Шелли изо всех сил пыталась вернуться на поверхность, где брезжили призрачные огоньки, барахтаясь в холодной воде, но не могла справиться с течением. Лёгкие горели, как будто в любой момент могли взорваться. Ещё секунда, и она утонет.
Вдруг Шелли почувствовала, как что-то обвилось вокруг лодыжки. Что-то липкое. Холодное. Оно сжималось всё сильнее.
И тянуло её в глубину.
4
Наутилус
– Шелли, очнись!
Девочка услышала знакомый голос. Первым делом она почувствовала, что ей очень холодно. Всё тело дрожало, зубы стучали. Потом пришло ощущение невероятной усталости, будто она проплыла не меньше пятисот метров. Болела каждая мышца. Девочка закашлялась, выплюнув несколько глотков морской воды, потом перевернулась на спину, без сил упав на мокрый песок, и распахнула глаза. Прямо перед собой она увидела обеспокоенное лицо. Энрике.
– Шелли, ты как?
С кудрявых волос мальчика капала вода, одежда прилипла к телу.
– Жива, – еле выдавила из себя Шелли. Голос прозвучал сипло.
– Вот это ты меня напугала.
Энрике помог девочке подняться на ноги, в его глазах были испуг и озадаченность. Ноги Шелли подкашивались, она упала бы, если бы не поддержка мальчика. «А он сильнее, чем кажется», – подумала Шелли. Она посмотрела на свои ноги: джинсы порваны на лодыжке, на коже красный след. Как это вышло? Голова шла кругом.
– Стой... Что? – пробормотала Шелли.
Девочка огляделась. Тёмный пляж, лунная дорожка на абсолютно спокойной морской глади. Как она здесь оказалась?
– Ты зачем на мостик забралась? Мигель строго-настрого мне это запретил. Это же опасно!
Шелли пыталась вспомнить, что случилось. В голове всплывали отрывочные картинки: вот она на мостике, пластиковый стаканчик в воде...
– Тебе повезло, что я оказался рядом, – продолжал Энрике, отжимая край мокрой футболки. – Я помогал с дельфинами возле веранды и услышал, как твои подруги закричали. Ну, точнее завизжали. Потом увидел, как огромная волна смыла тебя прямо в океан.
«Точно, – подумала Шелли, – волна».
– Не переживай за подружек, они далеко стояли, – добавил он с хитрой усмешкой. – Только перепугались.
Наконец-то память к ней окончательно вернулась. Светящиеся глаза. Волна смывает её с платформы. Она пытается выплыть на поверхность, но что-то тянет вниз, а потом... темнота.
– Ты спас меня, – заикаясь, пробормотала Шелли. – Спасибо!
– Да ерунда, – сказал Энрике. – Повезло, что я собираюсь подрабатывать спасателем в следующем году и уже прошёл часть подготовки.
– Да, настоящее везение, – медленно проговорила она, только сейчас поняв, что всё могло обернуться совсем по-другому. – Спасибо. Эй, а где мистер Аквино и остальные? Они ещё в океанариуме?
– Нет, – ответил Энрике, – все уже в автобусах. О! Чуть не забыл! – Он запустил руку в карман. – Когда я тебя вытащил, ты сжимала вот это. Кажется, что-то ценное.
Он протянул ей необычно крупную, примерно с кулак девочки, и очень красивую раковину, поблёскивавшую в свете луны. Шелли сразу узнала, что она принадлежит довольно редкому моллюску, который называется наутилус, или кораблик.
Шелли сразу забрала её. Едва ли отдавая себе отчёт, что делает, она провела пальцем по краю ракушки. Гладкая эмаль была желтоватого цвета, сворачиваясь в идеальную розовую спираль.
– Как странно, – проговорила девочка.
– Что странно? – спросил Энрике.
– Не помню, чтобы я её находила, – сказала Шелли, нервно покусывая губу.
– Ты жива! – внезапно закричала Кендалл, которая пробиралась к ней по песку вместе с Аттиной и Аланой.
Шелли быстро убрала раковину в карман.
– Откуда взялась эта волна? – закричала Аттина.
– Ты чуть не утонула! – вторила ей Алана.
– Сама не поняла, как это вышло, – ответила Шелли, обрадованная тем, что подруги волновались за неё.
– Энрике спас тебе жизнь, подружка, – сказала Кендалл.
Мальчик кивнул:
– Такие большие волны могут появиться внезапно. Иногда из-за больших кораблей, подводного землетрясения или даже вулкана. В любом случае хорошо, что я оказался рядом. Иначе всё могло закончиться гораздо хуже.