- Ну вот, уже начал осваиваться! К тому же у моей Изабель чуть не пена изо рта идет от нетерпения с тобой познакомиться, а мне не хотелось бы подвернуться ей под горячую руку, если она разозлится. Ладно. Значит, договорились. Увидимся в Сочельник дома у родителей. Рад был поболтать, Шерлок, и рад буду нормальному знакомству.
- Взаимно, Чарли.
- Ну, тогда отдыхайте, пока можете. Ума даже не приложу, как вы там с катушек не слетели со всей той херней, что с вами творится.
- Иногда мне кажется, что все-таки слетели, - сказал Джон. – Последуем твоему совету, Чарли. Пока, - звонок закончился, и Джон перевел взгляд на Шерлока. – Похоже, он тебя уговорил, да?
Шерлок покачал головой.
- Я по-прежнему считаю, что это дурная идея, но, думаю, не в моем положении отказывать престолонаследнику.
Джон рассмеялся.
- Этот «престолонаследник» - туговатый на ухо механик, который тащится от Стоун Роузиз.
- Похоже, он хороший человек, твой брат.
- Так и есть, - ответил Джон. – Он грубоват, временами вспыльчив, но человека лучше не найти. Он пойдет на все ради тех, к кому привязан. Парни, работающие в его магазине, его на руках носить готовы, его дети его обожают. Как и я. И он только что дал мне еще один солидный повод.
***
- Джон, пусть все пройдет, - простонал Шерлок, сворачиваясь клубком на пассажирском сиденье и обхватывая руками подтянутые к груди колени.
- А я говорил, что третий кусок баноффи был лишним.
- Но он был таким вкусным.
- Знаю, что вкусным. Моя сестра обалденно готовит, но учитывая, как ты обычно питаешься, неудивительно, что сейчас у тебя разболелся живот. Ты же съел три куска баноффи, выпил два тодди, а до этого были полноценный рождественский ужин и два бокала вина.
Шерлок издал еще один стон.
- Еда – зло. Больше никогда вообще к ней не притронусь.
Джон глянул на него с нежностью, протянул руку и погладил Шерлока по щеке.
- Скоро все пройдет, и ты поинтересуешься, нет ли у нас чипсов.
- Боже! Только не чипсы!
- Или мятных леденцов, они же такие маленькие, - тихо засмеялся Джон.
- Не говори о леденцах! Вообще о еде не говори. Настоятельно прошу.
Джон закончил смеяться, и дальше они ехали в тишине. Шерлок глядел на него, чтобы отвлечься от того, как крутит живот. Ему нравилось смотреть на Джона за рулем: тот водил очень грамотно, со спокойной уверенностью. Наблюдать за Джоном, уверенно что-то делающим, стало для Шерлока чем-то вроде хобби. Он полагал, что все началось с той самой игры в Важной Сцене. Неважно, готовил Джон, вел машину или боксировал – смотреть, как он это делает, стало одним из любимых занятий.
Резь в желудке постепенно утихала.
- Твои братья и сестры были… полны энтузиазма.
- Даже чересчур, да? Просто хотели дать нам понять, что ничего не имеют против.
- Есть такое понятие – перегнуть палку. Детям, кажется, вообще никакого дела не было. Ну, не считая Лайама.
Джон вздохнул.
- Бедняга Лайам. Надо бы с ним побольше общаться, только я и он.
- Что-то произошло?
- Не то что бы. Он всегда меня боготворил, больше, чем все остальные. Чарли говорит, он хвастается приятелям, что его дядя – звезда экрана. Ему всего двенадцать, а в этом возрасте только начинаешь разграничивать, что по-мужски, а что нет, учишься вести себя как мужчина, и самым важным становится, что именно думают друзья. Чарли сказал, что ему досталось в школе, ребята проезжались насчет того, что я… ну…
- Голубой?
- Думаю, он считает, что его предали. И не знает, что делать. Это не его вина, он всего лишь ребенок. Со временем он справится.
- Изабель проницательна, не так ли?
- О, да, она умница. Наш агент в их стане.
Несколько минут они молчали. Шерлок слегка поерзал, обдумывая то, что собирался и считал нужным сказать.
- Джон, прости. За то, что произошло на ужине.
Тот вздохнул.
- Здесь извиняться нужно не тебе.
- Я знал, что твой отец может нелицеприятно высказаться обо мне, и был к этому готов. Но вот к тому, что он выскажется о тебе, я готов не был. Обо мне может говорить, что заблагорассудится, мне плевать, но я не мог просто сидеть, слушать, как он оскорбляет тебя, и не вмешаться.
- Знаю, - Джон взял его за руку.
- Я совершенно не хотел испортить рождественский ужин.
- Ничего ты не испортил. Ты снова сел, отец заткнулся, и дальше все пошло нормально. Если тебе от этого легче, Питер потом сказал мне, что впечатлен. Сказал, что ему хотелось бы собраться с духом и так же поставить отца на место. Мы ведь всю жизнь его боялись, и ни у кого не хватало смелости ему перечить.
- Когда дело касается собственного отца, все иначе.
Джон задумался.
- А твой отец?
- А что мой отец?
- Ты его боялся?
- До ужаса. Пока однажды не понял, что я умнее его. И, что совершенно не случайно, именно в этот день он перестал испытывать ко мне симпатию.
- Сколько тебе было?
- Пять.
Джон недоверчиво фыркнул.
- Пять лет. Господи, Шерлок, - он поднес ладонь Шерлока к губам, поцеловал костяшки пальцев.
- Потом твой отец подошел ко мне, когда я был один. Хотел поговорить.
- Что? – Джон напрягся. – Когда?
- Я ненадолго вышел. Хотел побыть в тишине. Вы с Люком и Майком рубились в видеоигры. Я был на крыльце, а твой отец ко мне присоединился.
- Почему ты мне ничего не сказал?
- Теперь рассказываю. Тогда не было смысла, только празднику мешать.
- Господи. Что он тебе наговорил?
Шерлок вздохнул.
- Сказал, что еще никто ни разу не осмеливался так с ним говорить в его собственном доме. А я ответил – причем, думаю, вполне резонно, - что не позволю, чтобы с тобой так обращались в доме, купленном на твои деньги.
- Боже, Шерлок, я…
- Тихо, Джон, дай закончить. А он… рассмеялся.
- Что-что он сделал? Рассмеялся?
- Не сойти мне с этого места. Сказал, что у меня стальные яйца, и что он рад хотя бы тому, что я не из этих женоподобных педрил. Его слова, не мои.
Джон резко свернул на обочину, затормозил и обернулся к нему.
- Извини. Вряд ли при таком разговоре мне стоит вести. Что дальше?
- Я ответил, что один раз он уже высказался, и ты ему это позволил, но если они с твоей матерью хотят общаться с тобой и дальше, лучше бы им пересмотреть свое отношение и со всем разобраться.
- Примерно то же самое я сказал маме.
- Ну, стальные яйца у меня или нет, убедительности это мне не добавило. Он сообщил, что будет разбираться так, как сам считает нужным, и ушел в дом.
Джон покачал головой.
- Мне хватит и проблеска надежды. Я вовсе не прошу, чтобы родители вдруг резко передумали. Неужели он не мог поговорить со мной, а не с тобой?
- С тобой он это пока не может обсуждать, Джон. Все случилось слишком недавно. Он сам в себе не разобрался. Думаю, нам стоит радоваться, что он хотя бы со мной поговорил.
- Что ж, по крайней мере ты произвел на него впечатление, а это уже хорошо, - Джон завел машину и выехал на шоссе.
Шерлок застонал, почувствовав, как желудок протестующе сжался.
- Никогда в жизни больше не притронусь к баноффи.
Джон хохотнул.
- Может, остановимся, купим тебе имбирного чаю?
Беспокойство в голосе Джона заставило Шерлока улыбнуться.
- Не нужно, я просто перетерплю.
- А, конечно, изображать мученика куда интересней.
- Гораздо. К тому же так я дольше смогу пожинать плоды твоей заботы.
- Только не говори, что я не зря предчувствую игры в доктора и пациента.
- Слушай, а это идея!
- Боже, теперь выходит, что это я ее подал.
Вздохнув, Шерлок на мгновение прикрыл глаза, позволив разуму пережевать – выражаясь словами Джона – высыпавшиеся на него как из рога изобилия данные о семье его возлюбленного. Находиться в столь большом обществе всегда было утомительно, он не в силах был прекратить считывать жизни окружающих, и ему приходилось сосредоточиться, чтобы понимать, что именно ему говорят.
Он даже представить не мог, что такое – расти в семье, где пятеро детей. Пусть он и знал, что такое количество чрезмерным не назовешь, ему, выросшему в семье, где детей было всего двое, казалось, что это просто толпа. Он оказался в огромной компании четверых братьев и сестер Джона, трех их вторых половин и многочисленных детей. Только Гарри приехала одна.