— И всё же это возмутительное рабство! — невольно вспыхивая гневом, сказала Гермиона. — Как Дамблдор мог подарить вам такое?!
— Это не рабство, это служение, оно смиряет гордыню. Теперь я понимаю, о чём говорил мне Дамблдор.
Они оба снова надолго замолчали, каждый думая о своём.
— В конце концов, вы можете пожелать получить все знания мира. Не к этому ли вы так стремились всю свою жизнь? — внезапно предложил Снейп.
— Нет, — сказала Гермиона после минутных раздумий. — То есть, я действительно всегда стремилась к знаниям, но я никогда бы не хотела узнать всё. Это было бы просто ужасно: в один прекрасный день обнаружить, что ничто на этом свете больше неспособно меня удивить, что я никогда не прочту новую книгу и не открою для себя новых знаний — это всё равно что добровольно лишить себя всех радостей жизни… Пожалуй, я скорее сочла бы это наказанием.
«Кто бы мог подумать, что придумать «настоящее желание» так сложно», — подумала Гермиона. Казалось бы, вот оно, на поверхности, лишь протяни руку, и можно получить всё, что угодно, но стоит задуматься об этом серьёзно, как все идеи мгновенно рассыпаются в прах. Что такого действительно важного стоит ей пожелать, чтобы не жаль было потратить подобное «желание». Деньги? Вот только зачем они ей? Способны ли они принести ей счастье? Или изменить её жизнь к лучшему? В отличие от Рона она никогда не стремилась стать особо богатой. Знания? Знания привлекали её сильнее всего. Однако для того, чтобы узнавать что-то новое, ей никогда не требовалась чья-то помощь — достаточно было просто открыть новую книгу. Власть? Власть давала возможность изменить мир к лучшему, но она же накладывала и слишком большую ответственность. Была ли Гермиона готова нести подобную ношу? Справится ли она с ней? Едва ли. В конце концов, делать мир лучше можно и маленькими шажками. Любовь? К любви магия не имела никакого отношения. И здесь профессор Снейп был абсолютно прав. Так что же ей тогда пожелать?
— Ну хорошо, — словно смиряясь с неизбежностью, со вздохом сказал Снейп, — вероятно, вы и правда можете помочь Поттеру справиться с его снами.
— Откуда вы… — удивилась Гермиона, с неожиданной настороженностью глядя на него, и сердце её вдруг пропустило удар. — Я ведь ничего не говорила вам о Гарри?
— Вы об этом подумали… — немного помедлив, неохотно признался Снейп.
Гермиона испуганно вжалась в кресло и вдруг почувствовала, как её охватывает гнев. Мерлин всемогущий!
— Вы ведь сейчас говорите, что можете читать все мои мысли? — возмущённо воскликнула она.
— Только те, что касаются ваших желаний, — ещё более неохотно ответил Снейп.
Щеки Гермионы стали пунцовыми.
— Залезайте назад в вашу шкатулку, — сказала она яростным шёпотом, — и никогда больше не показывайтесь мне на глаза…
*
Стараясь взять себя в руки, Гермиона залпом осушила стакан виски, который всё это время нервно сжимала в руке, и тут же отчаянно закашлялась, почувствовав, как горло скрутил обжигающий спазм.
«Мерлин, как это возможно?!» — она схватила с полки первую попавшуюся книгу, раскрыла её и, силясь удержать мгновенно брызнувшие из глаз слёзы, уткнулась в неё носом. Она никогда не умела пить, но в эту секунду этот обжигающий жар показался ей настоящим спасением. Как Снейп мог с ней так поступить? Строчки поплыли у неё перед глазами, и Гермиона закусила губу, стараясь взять себя в руки.
Дрожащие пальцы вцепились в переплёт книги, привычно пытаясь отыскать в ней опору.
— Вы злитесь, — тихонько сказала шкатулка. — Я понимаю…
— Я велела вам не высовываться! — прошипела Гермиона, по-прежнему не отрывая взгляда от книги.
Едва ли она могла хоть что-то сейчас прочитать…
— А я и не высовываюсь, — отозвалась шкатулка голосом Снейпа, — но вы должны прекратить на меня злиться. Я не просил о случившемся и совершенно этого не хотел. По крайней мере, не подобных последствий. И то, что я слышу ваши мысли, это побочный эффект моей магии, а вовсе не моё желание, я не могу это контролировать.
— Вы же легилимент?!
— Не в этом случае…
— И вы слышали все мои мысли… всё это время? — спросила Гермиона глухим голосом. — И мои мысли о вас… тоже?
Северус выдержал паузу, видимо, в глубине души всё же надеясь, что магия не заставит его отвечать, но Гермиона не оставила ему выбора.
— Более или менее, — признал он неохотно.
Гнев её, последовавший за сказанными им словами, оказался почти физически ощутим.
— Никогда больше не высовывайтесь из этой шкатулки и не заговаривайте со мной! — решительно сказала Гермиона и яростно захлопнула книгу.
Пара минут прошла в полнейшей тишине.
Мерлин, сколько всего она передумала, сколько неуместных фантазий себе позволила, розовые замки, что она возводила и разрушала — всё это в своей унизительной жалкой наготе было выставлено на обозрение профессора! Она никогда больше не посмеет посмотреть ему в глаза!
Шкатулка подпрыгнула на месте, приподнявшись в воздух на пару дюймов, и звонко стукнулась об стол.
— Немедленно прекратите! — воскликнула Гермиона разгневанно. — Или я выброшу вас в камин. Не знаю, горят ли джинны, но мало вам точно не покажется!
Шкатулка поёрзала на столе и послушно замерла.
— Всё, что я о вас думала — это глупости, вы не должны обращать на это внимания! — сказала она спустя пару минут как можно более решительно. — В конце концов, в стрессовой ситуации женщины могут позволить себе лишнее.
Гермиона не желала оправдываться, но не попытаться объясниться в столь унизительной ситуации было бы, пожалуй, выше её сил. Шкатулка осторожно придвинулась к ней ближе и стала белой.
— Это что — белый флаг? Вы предлагаете переговоры? — Гермиона обиженно поджала губы, но, немного помедлив, всё же неохотно согласилась. — Ну, хорошо, вылезайте!
— Это глупо… — начал было появившийся из шкатулки Снейп.
— Плохое начало для переговоров! — сурово оборвала его Гермиона и так гневно блеснула глазами, что Снейп мгновенно замолчал. — Сейчас вы пообещаете мне, что прекратите читать мои мысли, иначе я засуну вас обратно в шкатулку и очень надолго, и раз уж вы считали всё это время уместным находиться в моей голове, то точно знаете, что я не шучу.
— Но я не могу, — запротестовал было Снейп.
— Найдите способ! Это приказ — я запрещаю вам исполнять мои желания, если они произнесены не вслух, а значит, вам нет надобности и дальше знать, о чём я думаю.
Северус кивнул. Он не был уверен, что магия прислушается к его желаниям, а вот мнение Гермионы она наверняка учтёт.
Они немного помолчали. Гермиона — пытаясь унять воображение, подсовывающее ей картинки собственных недавних фантазий, одну красочнее другой. Северус — невольно оценивая ущерб.
— Что вы слышали? — спросила она неожиданно, с пугающей решимостью глядя на него.
А вот такого подвоха Северус не ожидал.
— Э, — замялся он, пытаясь подыскать подходящие слова, — не думаю, что обсуждать это было бы уместно, мисс Грейнджер.
— Что вы слышали? — повторила Гермиона настойчиво. Ей нужно было осознать глубину своего позора.
— Что Уизли — кретин, который не понимает своего счастья..
— Ещё?
— Что вам когда-то нравился Чарли.
— Профессор… вы уходите от ответа… — она смотрела на него внимательно, с осуждением и таким напряжённым ожиданием, что было понятно - она не отстанет и не успокоится, пока не добьётся желаемого. Вот только отчего-то это желание смущало Снейпа всё сильнее и сильней.
Ему ведь далеко уже не десять. И ему, конечно, доводилось говорить о сексе, но говорить об этом с Гермионой… Не то, чтобы он никогда не думал о такой возможности, но… она была моложе его почти на двадцать лет, за ней плаксивой и вечно недовольной тенью таскался Уизли. Северус и помыслить не мог, что представляет для неё подобный интерес. Слышать её мысли о себе было и так достаточно волнительно, но обсуждать эти мысли вслух… он нервно сглотнул, призывая себя успокоиться…