Проблем с лишним весом у Лили действительно, несмотря на порочную любовь к сладостям, никогда не было. Если Лэры от природы были довольно-таки полными и круглолицыми: трудно поспорить, это им шло, а Ирма, переборщившая с похудением, и правда на себя перестала быть похожа, но Ирма была ярой любительницей частенько менять имидж, прически, жизненные планы… ровно, как и мужей, – то все в семействе Хэйл были высокими и стройными. Но для фигуристки этой стройности оказалось мало: ледовые танцовщицы обязаны были быть хрупкими и воздушными, как снежинки, чего в младшенькой Хэйл не было и в помине. Да и старшая добивалась своей хваленой железной выдержкой, которой Лили могла только позавидовать – сама она оказалась на редкость недисциплинированным человеком и сотню раз уже решала «начать новую жизнь»: стать такой же целеустремленной, упорной, красивой и уверенной, настоящей леди с безупречными манерами, как Корнелия. И, разумеется, каждый раз это заканчивалось провалом. Одним из таких вот провалов стало и фигурное катание.
В последнем состязании – весной этого года – Лилиан умудрилась неудачно рухнуть, сломав шейку бедра и существенную часть каникул вынужденно просидев дома. Хотя необратимых последствий травма не оставила, пришлось уступить советам ближайшего окружения и с «ледовой карьерой» завязать, пока не случилось чего похуже. Наверное, последним ударом стал случайно подслушанный вскоре после неудачного падения разговор тренера с кем-то: «Хэйл, Вы говорите?», «Да, представьте себе, сестра ТОЙ САМОЙ Корнелии Хэйл. Признаться, я ожидала от девочки большего… но, похоже, это просто не ее спорт…» – хорошо, что слезы обиды и злости тогда легко было списать на боль от перелома. Да и не за что, если честно, было обижаться на тренера. Лили и самой себе вечно казалась коровой на льду, не способной и на десятую долю повторить стиля старшей сестры. Корнелия не каталась на коньках – она ПАРИЛА. Парила над кромкой льда, словно ангел, заставляя всех заворожено наблюдать за каждым движением – плавным и текучим. Даже если Корнелия падала, то изящно, как облетающий с дерева листок, а не плюхалась мешком с картошкой.
Корнелия вообще была как-то нечеловечески совершенна. Безупречная внешность, манеры и в то же время сильный характер, снискавший для хозяйки среди многих не слишком хороших знакомых славу высокомерной стервозы. Правда, Лилиан знала сестру чуть лучше и понимала, что эта «стервозность» – всего лишь следствие высокой требовательности как к самой себе, так и к окружающим. Если Корнелия за что-то бралась, она это делала в совершенстве. И ждала от других того же.
– Наверное, я всех очень разочаровываю, – тихо сказала Лили вслух. С самого детства она слышала в школе, что «Корнелия никогда не забывала дома тетради и сменную обувь», «Корнелия никогда не стала бы так себя вести», «Ну как тебе не стыдно лазить на забор (драться, мусорить в школьных коридорах и т.д.)? Ты же девочка… брала бы с сестры пример!»
Казалось бы, с внешностью у Лилиан проблем не было. Ее считали очень хорошенькой… только если рядом не было для сравнения Корнелии. «Какая у Вас старшая фотомодель!». Девочки были похожи: белокурые, голубоглазые и изящные – однако, часами рассматривая себя в зеркале, Лили с печалью понимала, что ЕЕ нос чересчур курносый, щечки чуть более пухлые, подбородок несколько более острый – и что все эти, казалось бы, мелочи, никогда не дадут ей быть не просто хорошенькой, а настоящей красавицей.
– Лично на мой взгляд, ты – гораздо лучше, – заверил Кристофер, заметив, что именинница все больше скисает. – ты настоящая девчонка, а твоя сестра – ледяное изваяние какое-то! Ладно, этот пирог – мамин подарок, а я решил поздравить тебя отдельно. Вот!
В руках еще не до конца отошедшей от задумчивости Лили оказалась обвитая золоченым бантом коробка. Слегка недоуменно покосившись на мальчика, она извлекла из хрустящей упаковки потрясающей красоты куклу с блестящими черными волосами и полночно-синими глазами.
– Настоящая… от Кенебуччи… ох, Крис, это же прорва денег!
– Сэкономил на школьных обедах, – купаясь в меду ложной скромности, отмахнулся Кристофер. Надо было знать его любовь к чревоугодию, дабы оценить по достоинству принесенную жертву. – Нравится?
– Разумеется! Эти куклы сейчас… ох, Крис! – уронив подарок в кресло, Лилиан с восторженным визгом (ох, ну и ребячество – Корнелия никогда бы не вела себя таким образом) повисла у него на шее. – Это самый-самый-самый лучший подарок в жизни!
– Кажется, ты говорила то же самое, – польщено сияя, припомнил мальчик. – о книге каких-то дурацких фокусов, которую я тебе подарил на семилетие. А потом еще ставила над всеми подряд «магические» эксперименты!
– А ты бегал и прятался от меня по всему дому! – рассмеявшись, поддержала Лилиан.
– Ты по-прежнему веришь в магию? Смотри, будешь, как Линдоны, исследовать круги на полях!
– Разумеется! Мы очень многого еще не знаем о нашем собственном мире, поэтому все, чего не можем объяснить, зовем «чудесами». Взять вот Корнелию: она же настоящая волшебница! Все, за что она берется, получается великолепно! И ты бы видел оранжерею у них с Питером дома: при том, что она едва ли не сутками пропадает на работе, цветы прут, как в джунглях! А у меня ни один росток так и не прижился – даже кактусы передохли…
– Почему ЛЮБАЯ тема разговора у тебя перескакивает на Корнелию?! Почему ты вбиваешь себе в голову, будто чем-то хуже ее? Ты просто ДРУГАЯ! Было бы невыносимо скучно жить, если бы все кругом были такими северноледовитыми снобами, как твоя сестра.
– Корнелия не сноб! Когда в Хиттерфилде пришлось срочно организовывать фестиваль, кто взял на себя все заботы?
– Ей просто нравится командовать людьми.
– А когда в младшей школе была эпидемия краснухи, кто согласился позаботиться о досуге для малышей, посаженных на карантин.
– Хорошо, хорошо, я верю! Она красивая, она популярная, она святая. Знаешь, у меня тоже есть сестра, но я просто себе не представляю, как можно всю жизнь на кого-то равняться! Я хотел бы поговорить с тобой – поэтому, может быть, хватит о твоей сестре? Лилиан, я вот все думал сегодня… и две математики подряд, может быть…
Девочка недоуменно подняла брови. Она знала Кристофера много лет и все эти годы мальчик, не смотря на свое заявление насчет старших сестер, как и Ирма, был весьма бойким на язык и никогда еще не лез за словом в карман.
– Может быть ты согласишься, ну, быть моей девушкой…
Вспомнилось чувство того последнего и наиболее позорного выступления на льду, когда при попытке изобразить изящный пируэт с разворотом в воздухе земля, что называется, ушла из под ног куда-то в сторону, заставив изобразить отнюдь не изящное падение. Наверное, сейчас ей было даже более стыдно…
Лили с Крисом были давними друзьями, еще в детстве на весь Хиттерфилд трагикомически прославившимися своими бесконечными проделками. Меньше всего ей, конечно, хотелось бы чем-то его обидеть…
Наверное, прочитав что-то по выражению ее лица, мальчишка заметно погруснел и попытался извиняющимся жестом пожать плечами.
– Все-таки я все сказал не так…
– Нет… То есть, Крис, мне очень жаль, просто все так неожиданно, наверное, мне лучше все обдумать. Я… ну, отвечу тебе чуть позже, хорошо? Ты на меня не сердишься, я ведь, правда, не ожидала. И… кукла…
– Ну да, конечно, теперь и подарок выглядит, как взятка в благодарность за то, о чем попросишь через минуту, чтобы только с ходу не отказали! Я об этом не подумал. Извини.
– Нет, то есть… это ты меня извини. Я правда тебе очень благодарна, но я не могу так сразу… Я никогда не встречалась с парнем.
– Я тоже! – с горечью бросил Кристофер и, сам переварив свою фразу, со смехом добавил. – В смысле – с ДЕВОЧКАМИ!
Лили тоже рассмеялась, заметив, однако, что глаза у вновь начавшего сыпать шуточками мальчишки остаются непривычно серьезными. По правде говоря, ей тоже теперь было совсем не весело. Даже восторг от торта и безумно дорогой и желанной куклы как-то отхлынул.