Пришелец какое-то время заторможено всматривался в лицо девочки и, все же сообразив, что над ним потешаются, кисло отмахнулся, отряхиваясь и явно намереваясь отбыть восвояси.
– Куда?! – Лилиан щелкнула пальцами, заставив не до конца проснувшиеся колючки обвить его ноги довольно прочными путами, и едва не заставив несчастного снова полететь в сугроб лицом. – Ты не ответил на мой вопрос! Зачем ты нас пугал?!
– Я понятия не имел, что вы испугались! – неохотно выдавил парень. – Не думал, что меня вообще заметят… Хозяева дома через дорогу живут здесь только летом, поэтому мне вроде как разрешили пожить здесь в обмен на то, чтобы я приглядывал, все ли в порядке. Но они приедут на праздники… Больше я вас не побеспокою.
Это прозвучало так просто… Вспоминалась цитата из какого-то иностранного фильма про Аладдина, в котором все было вовсе не так, как во всем известном мультфильме: «Это у вас, женщин, какие-то клятвы, а у нас, джиннов, каждое слово – правда!» Таким простым словам хотелось верить больше, чем самым искренним обещаниям.
– Да погоди ты! – кажется, тип успел освободиться и снова навострил лыжи куда-то свалить. – Ты кто такой вообще?
– Лили! – долетел со стороны дома голос Корнелии. Обернувшись, девочка довольно смутно сквозь усилившийся снегопад и припорошенные снегом ветви зарослей различила зеленое пятно платья сестры. – Пойдем, наконец, ужинать. С кем ты разговариваешь, зайчонок?
У собеседника Лилиан в этот момент стало ТАКОЕ лицо…
– Я опять не нашла Жози, решила проверить, не выпустили ли ее случайно на улицу! – прикинув, что сестра должна видеть их еще хуже, откликнулась девочка. – Знаешь, найти белую кошку в заснеженном саду – почти то же самое, что черную в темном чулане! Подождете минутку?
– Жозефина к обеду вперед нас всех прибежит! – весело сообщила Корнелия. – Да и в последний раз она была в гостиной, о чем я тебе, кстати, уже говорила. Возвращайся поскорее!
Помахав сквозь густой снежный туман рукой, Неля ушла в крыльца в дом.
– Кто я… – тихо повторил незнакомец, когда Лили снова обернулась к нему. – Понятия не имею! Периодически мне кажется, что меня на самом деле вообще никогда не существовало. Спасибо, что не стала выдавать, мне действительно очень-очень жаль, я понятия не имел, что вы заметите что-то… и тем более, испугаетесь, – еще тише добавил он, коротко пожав девочке руку и, прежде чем она успела что-то сообразить, растворился в снежной пелене.
Настал черед Лили заторможено глазеть, понятия не имея, как следует на все это реагировать. Не похоже, чтобы чудик был одной из марионеток, в общество безупречных куколок он совершенно не вписывался, да и рука на ощупь не походила ни на пластик, ни на фарфор.
Кому потребовалось бы воплощать настолько простой, хоть и симпатичный образ в куклу?
========== 34. Питер Кук ==========
– Ты не мог бы вести себя чуть сдержаннее, когда на нас смотрит Лили? – отвернувшись от мужа, Корнелия сосредоточенно возилась с рядами комнатных цветов, расставленных по многоярусной конструкции на подоконнике гостиной. – Не хуже меня видел, что ее это смущает!
Обычно в ее руках ухитрялись зацветать даже случайно пророщенные зерна какой-нибудь крупы, но сейчас домашний цветник, наверное, из-за декабрьского времени с короткими световыми днями, выглядел все-таки менее роскошно, нежели обычно. Да еще и кошка продолжала время от времени свои диверсии в отношении растений, несмотря на все принятые меры, ухитряясь незаметно добираться до них и обгладывать некоторые стебли. Что характерно, специально для нее пророщенную «кошачью травку» Жози принципиально игнорировала.
– Ее или тебя? Сомневаюсь, что современного подростка можно шокировать чем-то подобным? – Питер сидел на подлокотнике дивана, наблюдая за неторопливым ритуалом над цветочными горшками, поначалу с некоторой обидой подумав, что после долгого отсутствия вообще-то заслуживает и чуточку большего внимания, нежели зеленые веники, а Корнелия нарочно решила заняться цветами именно сейчас, предоставляя «подумать о своем поведении». Он по-прежнему не видел в своих словах абсолютно ничего, заслуживающего бы столь резкого порицания, поэтому, естественно, никакого приличествующего раскаяния не получилось.
Но долго эта обида продержаться не смогла, так что теперь Питер почти с безмятежностью любовался женой, решив просто воспользоваться моментом, когда ее внимание сосредоточено на чем-то другом. Почему-то последнее время Корнелию стало чересчур уж легко смутить – в том числе и совершенно невинными, как ему казалось, вещами.
Блондинка обернулась и, сурово поджав губы, погрозила мужу крошечным, почти как маникюрные ножницы, секатором для сухих стеблей и изжеванных кошкой до состояния мочалки побегов.
– Мне не интересно, что там с какими-то абстрактными подростками! Хотя они даже хуже детей именно потому, что воображают при этом себя взрослыми, а взрослее от этого не становятся. Мы говорим о моей сестренке, и ты сам видел, как она отреагировала! Вбила себе в голову, будто она здесь лишняя и нам мешает! Лили и так вообразила, что должна переехать обратно к родителям еще до начала каникул. Стала бы она так внезапно срываться, если бы, как ты говоришь, подростков ничем нельзя было смутить? Да и вообще… – снова развернувшись к окну, Корнелия замерла, остановившись чуть вполоборота. – С твоей стороны было бы крайне любезно больше на чьих бы то ни было глазах меня не лапать. Я тоже соскучилась, но это же не…
– Я тебя не лапал, а обнимал! – снова чуточку обидевшись, возразил Питер и резко привстал, притянув негромко охнувшую от неожиданности жену к себе. – И сейчас мы вдвоем, не так ли? Ну, вернее, можно все-таки сделать небольшое исключение, – очень тихо закончил он, все-таки положив руку ей на живот. Почти полностью накрыть его ладонью, как это было два месяца назад, уже не получалось…
Не то, чтобы присутствие Лилиан смущало его самого, но провести рождественские каникулы с Корнелией вдвоем Питер уж точно не возражал, после месяцев разлуки уже и «домашние» каникулы, раз уж ее теперь смущает любая публика и предлагать совместные поездки куда-нибудь просто бессмысленно. Хорошо, если родителей – что его, что своих – будет подходящее настроение навестить.
Корнелия глубоко вздохнула.
– Знать бы еще, кого именно ты собираешься исключать! – уже без прежнего раздражения, хотя и с какой-то странной укоризной заметила она. – По-моему, без нее ты скучал сильнее, чем без меня! Сама уже почти чувствую себя третьей-лишней! Мог бы хоть при разговоре в лицо смотреть, а не…
Высвободив одну руку, Корнелия несколько секунд поколебалась, держа изящную ладонь на весу, а потом все-таки положила поверх его ладони.
– Ну, что ты еще опять выдумала? Я, знаешь ли, всегда смотрю на тебя целиком, а не анализируя по составляющим. И… ну, просто…
– Ладно, не обращай внимания, – чуточку развернувшись в его объятьях, Корнелия почти уткнулась лицом в его волосы. – я сама себя, вроде, каждый день вижу, а все равно то и дело… несколько поражаюсь. А тебя не было столько времени и…
Поскольку она все еще стояла, а Питер сидел – из-за несколько опрометчиво выбранного места не имея возможности сразу подвинуться, чтобы устроить жену рядом, деликатно «в лицо смотреть, а не…» оказалось несколько затруднительно. По крайней мере, обладая типичной для большинства мулатов орехово-смуглой кожей, можно краснеть в свое удовольствие, не опасаясь, что это заметят и как-нибудь остроумно откомментируют.
Все-таки передвинувшись с подлокотника непосредственно на диван, Питер мягко потянул жену следом, усадив ее себе на колени, чтобы, следуя недавнему замечанию, сосредоточить-таки внимание на лице.