Я встряхиваюсь и делаю то, о чём она просит. Снимаю пиджак, рубашку и остаюсь с голым торсом. Я бросаю одежду на кровать, а Сара исчезает за портьерой, отделяющей нас от двери.
Пытаюсь понять, что она задумала, почему не вышла. Прислушиваюсь и различаю, как она открывает ящик тумбочки, где мы оставляем ключ.
С глухим звуком, резко закрывает ящик, а я опускаюсь на колени, как она просила, и жду.
Когда Сара снова появляется, у неё в руке хлыст; она проводит по нему руками и жёстко смотрит на меня. Встаёт передо мной, слегка расставив ноги. Её взгляд мрачен.
Она не может хотеть этого на самом деле, не может думать о том, чтобы причинить мне такую боль.
Для меня удовольствие и боль движутся по совершенно разным рельсам, и я не намерен подвергать себя странным играм.
Особенно с ней.
И я не могу не задаться вопросом: она хочет сыграть в эту игру со своим мистером Дарком...
...или со мной?
Я люблю её. И хочу показать ей свою любовь, попытаться объяснить, почему я сделал такой выбор, почему промолчал... почему солгал.
Но этот путь неправильный.
Она приближается на шаг и прикасается кончиком кожаного хлыста к моей шее, проводит линию по плечам и вниз по спине.
Я вздрагиваю.
— Ты знаешь, что я хочу сделать? — спрашивает с ноткой жестокости в голосе.
Я киваю в знак отрицания, хотя и представляю себе это.
— Я хочу использовать тебя, — шипит мне в лицо. И после того, как это слово ударяет меня в сердце, лёгкий удар плетью проходит по моей коже, накрывая спину посередине.
Неготовый к удару я вздрагиваю. Не думал, что Сара начнёт действовать так внезапно.
Я поворачиваюсь и смотрю на неё, пытаясь понять, как далеко она хочет зайти.
— Я не хочу, чтобы ты смотрел на меня, — она качает головой с гримасой на лице, — отвернись. Сейчас же!
Ещё один удар, менее сильный, чем предыдущий. На этот раз сбоку.
Это не больно, но такая ситуация вызывает у меня дискомфорт.
Очень неприятно.
Медленными шагами она возвращается ко мне, снова проводит кончиком хлыста по моей коже. Сара останавливается и вдруг резким и сильным взмахом ударяет меня в грудь.
И на этот раз это больно.
— Твою мать! — Не в силах сдержать восклицание, я поднимаю лицо и яростно смотрю на неё.
Её губы плотно сжаты, челюсти стиснуты. Я никогда не видел Сару такой. Эта глупая игра и ужасный фарс должны закончиться.
Я пытаюсь встать, но она набрасывается на меня сильнее и снова бьёт. Плеть сухо приземляется на сосок.
— Бля! — Я прижимаю руку к груди, и рывком встаю.
Сара бьёт меня снова, потом ещё раз, и ещё. Бросается на меня с такой яростью и силой, на которую я и не думал, что она способна.
Я пытаюсь схватить её за руки и заблокировать, но её наполненные болью рыдания пронзают моё сердце, разрезая его, как раскалённое лезвие.
— Сара! Пожалуйста, остановись… хватит! — На мои слова она внезапно замирает, отстраняясь от меня на несколько шагов.
Она роняет хлыст.
В этот миг я понимаю, что всё и правда кончено. Её полный страдания взгляд — подтверждение того, что она хотела видеть здесь сегодня именно меня. Она хотела меня! Она уже знала, что её таинственный мужчина — это я.
Она сделала это специально.
Игры закончились, ложь закончилась. Пришло время рассказать правду обо всём и принять последствия.
Я подношу руки к затылку, расстёгиваю маску и открываю лицо.
— Я всегда знал, что это ты. С самого начала, — признаюсь, пытаясь объяснить, что я хотел её. Только её.
Кажется, что она перестаёт дышать. Проходит несколько мгновений, которые кажутся вечностью, затем и Сара снимает дурацкую маску, скрывающую её прекрасное лицо. Я смотрю на её лицо, залитое слезами, на следы макияжа, который безжалостно стекает по щекам, делая Сару ещё более красивой и хрупкой в моих глазах.
Наконец, я и она оказываемся лицом друг к другу.
В этом клубе, в этой комнате, где мы наслаждались друг другом не видя лиц, где познакомились наши тела.
Сара смотрит на меня опухшими глазами, выражение её лица не сулит ничего хорошего.
Я рискую, и я это знаю.
Мне нужно правильно разыграть свои несколько карт.
— Сара… — Я делаю шаг вперёд, она отступает. Я чувствую, что умираю.
— Как ты мог, Филиппо?
— Мог что? — Я внимательно смотрю на неё, желая, чтобы она поговорила со мной, но Сара лишь качает головой. — Что делать, Сара? Скажи мне, поговори со мной...
— Для чего всё это было? — Она отбрасывает маску, обхватывает руками живот. — Весь этот фарс, эта ложь... в чём смысл? Ты хотел обмануть меня и воспользоваться моими чувствами в деле, которое вела моя фирма? Ты хотел иметь возможность получать информацию? Что?
— Нет! Сара, всё было не так. Пожалуйста, позволь мне объяснить. — Я пытаюсь придвинуться ближе, но она снова отстраняется, с ужасом глядя на меня. Моё сердце разрывается на части.
— Не смей ко мне приближаться! — угрожает она голосом, дрожащим от гнева, а её лицо обезображено болью. — Я больше не хочу иметь с тобой ничего общего.
— Нет, подожди...
— Что, что?! — кричит она в бессилии. — Это была игра, скажи мне!? Что это было? Ты уже приходил сюда, и ты член клуба, или твой придурочный друг сообщил тебе, что тем вечером здесь буду я? И, возможно, ты сказал себе: «Почему бы и нет, она одинока, глупа, хрупка... Я могу попытаться чего-то добиться, возможно, я смогу дать ей настоящий оргазм!?»
— Это не так, поверь мне!
— И как тогда, скажи мне?! — Сара разразилась саркастическим смехом. Тон её голоса становится всё выше и выше. — О, Филиппо, тебе на самом деле нужно объяснить мне, понимаешь?
— У Кристины была привычка часто посещать это место. Я знал, она всегда была неравнодушна к Мануэлю, и не желала смириться с его отказом. Мануэль никогда бы не переспал с моей бывшей, и Кристина это знала, но она думала, что в клубе за маской позволено всё. Я прекрасно понимал, здесь, в месте совершенно свободном, Кристина позволит себе развратное поведение, не думая о том, что её дома ждёт дочь. Моя дочь, Сара! — Я с силой тычу пальцем себе в грудь и тоже повышаю голос, злой, надломленный. Отчаянный. — Я договорился с Мануэлем, о возможности шпионить за ней и поймать, когда она сделает ложный шаг... А потом тем утром на площади Мануэль встретил тебя и рассказал мне. Он знал, что я чувствую к тебе, к подруге Виолы... А Виола решила привезти тебя сюда... Клянусь, мне была невыносима мысль о том, что кто-то ещё может прикоснуться к тебе.
— Значит, ты обманом пробрался в эту комнату?
— Да, — киваю, признавая, что солгал ей и всё от неё скрывал. — Но я клянусь тебе, Сара… У меня не было скрытых мотивов.
— Только скажи мне одну вещь, Филиппо...
— Всё, что ты хочешь.
— Той ночью… мы впервые оказались в этой комнате. Ты уже знал, что Кристина клиентка моей фирмы?
Я пытаюсь ответить, но не могу.
— Скажи мне! — Голос надтреснутый, губы дрожат.
— Да, — отвечаю я со вздохом, и когда читаю на её лице разочарование, моё лицо искажает страдание. — Да… я знал, что она обратилась в твою фирму.
— Какой мудак! — На её лице отвращение, голос полон боли. — Вот почему ты заявил о себе! Вот почему решил выйти в свет. Ты узнал, что я встречалась с коллегой... одним из партнёров и ты надеялся… нет, ты знал, что он защищает твою бывшую, да? Ты надеялся получить информацию! Преимущества! Возможно, ты рассчитывал на какую-нибудь оплошность, чтобы дело признали недействительным…