Никаких новостей, никаких ответов на мои сообщения. Вообще ничего в течение двух недель.
К счастью, по крайней мере, у Виолы хватило жалости в сердце, чтобы не свести меня с ума, и после нескольких дней настойчивых просьб она призналась, что на некоторое время Сара поехала погостить у родителей и с ней всё в порядке.
А я разваливаюсь на части.
Ещё Виола рассказала, что Сара уволилась с работы, и я не могу не чувствовать себя виноватым, ведь всему виной — я и моя безрассудная и безумная глупость.
Если бы рассказал ей правду с самого начала, возможно, всё сложилось бы по-другому.
Вздохнув, я засовываю руки в карманы хлопчатобумажных брюк. Смотрю вверх со своей террасы и погружаюсь в чистое небо надо мной.
Наступило утро воскресенья, и я не могу не вспомнить тот чудесный день, который мы с Сарой провели вместе. Кажется, это было целую жизнь назад.
Мы занимались любовью на её кухонном столе, потом в постели, а затем в душе.
Закрываю глаза.
Я всё ещё чувствую её запах в своих ноздрях, бархатистость кожи под своими пальцами.
Её хриплый голос, стоны и её вкус.
Медленно облизываю губы, словно пытаясь найти её и прижать к себе, будто такое возможно.
Но правда в том, что Сары больше нет, она решила не слушать меня и сбежать от всего, чем мы могли бы быть.
Я вспоминаю минувшие мрачные дни, о том, сколько раз пытался.
Стучал в её дверь, не получая ответа; писал ей, пытался звонить.
Я даже поджидал рядом с её офисом, но без результата.
Затем я попробовал другой способ: Виола.
После долгих уговоров и мольбы, слава богу, она уступила и призналась, что Сара переехала к родителям за город. Даже она не знает, как долго Сара намерена остаться с ними.
Не вдаваясь в подробности, Виола поведала, что Сара уволилась с работы, упомянула, что подруга рассматривает какие-то предложения, и я не могу не представить её в одиночестве, разочарованную всеми и особенно мной. Израненную.
Как бы я хотел быть с ней и помочь пережить этот момент!
Я сжимаю челюсть, раздражаясь. Всё пошло прахом, всё.
Полным гнева жестом, бью рукой по одному из шезлонгов, стоящих у меня на террасе, отчего тот рушится на пол.
— Бл*дь! — ругаюсь и запускаю руки в волосы. Я сильно дёргаю их, как бы желая стереть боль болью.
Но это бесполезно, не в этот раз.
Внезапный звонок в дверь заставляет меня отпустить волосы, я нетерпеливо поворачиваюсь к французской двери. И кто, чёрт возьми, достаёт меня в этот час?
Если это Патрик решил утешить меня свежеиспечёнными круассанами, что ж, я просто отправлю его туда, откуда он пришёл, потому что сегодня утром не прокатит.
Действительно.
Я подбегаю к входной двери, даже не взглянув в глазок, открываю, готовый отправить в полёт того, кто окажется передо мной.
Я в ужасе, потому что передо мной стоит последний человек, которого ожидал увидеть. А её голубые глаза, которые я так любил и так ненавидел, пристально смотрят на меня, будто хотят проникнуть в душу.
Кристина.
— Какого чёрта ты здесь делаешь? — недоверчиво спрашиваю я.
— Как всегда приветлив, дорогой, — комментирует и входит в мой дом. Она делает несколько шагов, её высокие каблуки эхом отдаются по полу. Кристина поворачивается ко мне и одаривает меня томной улыбкой. — Закрой дверь, любимый. Нам нужно поговорить.
Мне очень не хотелось возвращаться к себе в квартиру, но пришлось.
После того как покинула свою фирму, я начала искать новую работу, и возможностей, конечно же, хватало. На самом деле за короткое время я оказалась перед выбором между тремя юридическими фирмами, двумя средней и крупной в Парме и одной поменьше и поскромнее, в Фиденце.
Учитывая мой предыдущий опыт, я без колебаний выбрала ту, что в Фиденце, где коллеги показались мне доброжелательными и без особых амбиций, и после почти двух недель работы с ними я уже чувствовала себя совершенно непринуждённо, словно работала там всегда.
Сразу же в моих руках оказалось важное дело, ради которого мне придётся отправиться в путешествие, и на следующий день предстоял первый авиаперелёт.
Лондон собирался принять меня с распростёртыми объятиями.
Как за короткий срок изменилась моя жизнь!
Прежде всего, я оставила позади тот отвратительный и достойный сожаления эпизод с Себастьяно, перевернула страницу и посмотрела в будущее. Он покинул фирму, как я и просила, и переехал в Рим. Честно говоря, этого мне было достаточно. Себастьяно выглядел настолько потрясённым, и я сомневалась, что он продолжит вести себя подобным образом.
Себастьяно оказался на краю пропасти, и знал это; он заслуживал того, чтобы я заявила на него за домогательства.
Могу сказать с уверенностью, что если бы я так поступила, то сильно испортила бы его репутацию. Но, в конце концов, два других партнёра были хорошими людьми, и мне не хотелось поливать грязью фирму и всех остальных коллег, которые там работали. Я бы никогда не простила себе, что втянула в разбирательство семьи, которые не имеют к этому никакого отношения. Мне было достаточно преподать Себастьяно урок, который он заслужил.
Опустив взгляд, я вставила ключ в замок двери в свою квартиру, которая уже давно пустовала. В ней остался кусочек моей жизни, важный кусочек.
Понимала, — воспоминания зажмут меня в тиски, но я сделала глубокий вдох и решилась зайти внутрь.
Дверь открыла стараясь не шуметь, на случай, если Филиппо был дома. Не хотела, чтобы он заметил моё присутствие. Через большое окно, выходящее на террасу, в квартиру проникал свет, но царивший запах затхлости ударил мне в ноздри, и мои губы искривились в гримасе отвращения. Нужно открыть окно, пусть даже на несколько минут.
Я закрыла за собой дверь, убеждая себя, что справлюсь быстро. Мне просто требовалось забрать несколько джемперов и пару лёгких курток (все знают, погода в Лондоне всегда довольно неопределённая). Я планировала быстренько собрать всё необходимое и уйти.
Огляделась вокруг. Как и предполагала, всё напоминало мне о нём: пол кухни, где Филиппо страстно взял меня тем утром, терраса, где мы так много разговаривали по вечерам.
Я проглотила горькую пилюлю, застрявшую в горле, и медленно двинулась вперёд. Широко распахнула окна и впустила свежий воздух.
Затем прошла в спальню, решив как можно скорее убраться отсюда. Я открыла шкаф, достала кожаную сумку и выбрала несколько хлопковых джемперов, тренч и тяжёлую куртку с капюшоном. Ещё взяла ботинки, скорее всего, в Лондоне будет идти дождь.
Огляделась, убеждаясь, что собрала всё необходимое, закрыла сумку, подхватила её за крепкие ручки и вернулась к окну, чтобы закрыть его.
Но тут моё внимание привлекли возбуждённые голоса, доносившиеся из соседней квартиры.
Один из них, уверена, принадлежал Филиппо.
Другой был женский.
Поджав губы, подумала, что Филиппо, конечно, времени даром не терял: женщина в его доме в воскресное утро означала многое. В отвращении я немедленно закрыла окна, собираясь уйти, но их тон становился всё громче и громче, и моё любопытство заставило меня остановиться. Я задумчиво прикусила губу, пытаясь понять, что происходит.
Я понимала, мне нужно уходить, и быстро, потому что если останусь, то обнаружу ещё больше вещей, которые ранят, добавляя боль к незажившей ране.
И я не могла себе этого позволить.
Но вдруг наступила странная тишина.
Именно это и заинтриговало меня больше всего.
Я поставила сумку на пол, вернулась к окну, осторожно открыла балконную дверь и напрягла слух, стараясь понять — кто она и что происходит.