Окно в квартиру Филиппо было открыто, голоса звучали тихо, но очень близко.
Я сдерживала себя, чтобы не выйти на террасу. Риск, что они могут меня увидеть, был слишком велик.
— Прекрати это. — Голос принадлежал Филиппу. Низкий, хриплый. Даже спустя столько времени, слышать его снова разрывало на части сердце.
— Любовь моя... Я не могу и не хочу останавливаться, ты же знаешь, как сильно я тебя люблю, — умоляюще щебетала женщина. — Умоляю тебя…
— Прекрати, Кристина. Я давно перестал в это верить, ты прекрасно знаешь. Это всё фарс.
У меня округлились глаза. Значит, он был с ней, это правда, они продолжали встречаться.
Какой мудак!
Я сдержала желание сильно хлопнуть окном и уйти, было невыносимо, сколько всего он выплеснул на меня. Вся эта ложь, фальшь.
— Давай, дорогой... ради старых времён. В последний раз, ты и я... объединённые той страстью, которая всегда связывала нас, тем желанием, которое удерживало нас вместе столько лет...
— Всё кончено, Кристина. Как мне донести до тебя?
— Поцелуй, пожалуйста... только поцелуй. Я прошу тебя, любовь моя...
Тишина, последовавшая за этой отчаянной мольбой, придавила меня к земле.
Я не могла поверить в то, что услышала, но это была суровая и безжалостная реальность.
Сердце начал душить гнев, останавливая дыхание. Не осознавая этого, я с силой закрыла окно, схватила сумку и побежала к двери. Открыв, я немедленно захлопнула её за собой с сильным грохотом.
Подбежала к лифту и лихорадочно нажала на кнопку вызова, желая побыстрее попасть внутрь, и выбраться навсегда из этого дома.
Моё внимание привлёк тупой шум позади. Я обернулась и увидела обращённое на меня встревоженное лицо Филипа.
— Сара! — Он подбежал ко мне, попытался схватить за руку.
— Оставь меня, придурок! — Я стала вырываться, и моя сумка с глухим стуком упала на пол. Филиппо снова схватил меня.
— Нет, нет, нет… — Он пытался удержать меня, остановить. — Не уходи, пожалуйста. Нет!
— Ты лжец, ублюдок! Я не хочу иметь с тобой ничего общего, оставь меня!
— Картина маслом… — Позади раздался голос Кристины Кампанини, приторный и сиплый. — Вот почему вы отказались от моего дела, адвокат. Здесь больше, чем просто сосед! — намекнула Кристина, сладкозвучным голосом и странным острым взглядом.
Я повернулась к ней, испепеляя взглядом.
— Конечно, потому что я порядочный человек. Не то что вы оба. — В этот момент я заметила её ухмылку, и у меня возникло ощущение, что мисс Кампанини знала о нас с Филиппо заранее. И только один человек мог сказать ей об этом — Себастьяно, прежде чем отправить её ко мне.
«Вот сволочь!»
— Говори за неё, а не за меня. — Голос Филиппо, серьёзный и решительный, заставил меня вздрогнуть.
Я с презрением посмотрела на него.
— И это говоришь ты?
— Да, именно я, понятно? — Он повысил голос, отпустил мои запястья и приблизил своё лицо к моему. — И теперь, твою мать, ты меня выслушаешь. Ты пойдёшь в мою квартиру и будешь ждать меня там. Всё ясно?
— Даже не подумаю.
Я саркастически рассмеялась и повернулась к лифту. Звонок предупредил, что лифт достиг этажа, двери распахнулись. Я начала было входить, но Филиппо вытянул руку, блокируя вход, а другой взял меня за предплечье и крепко сжал.
— Иди ко мне домой, Сара, — безапелляционно приказал он, а затем повернулся к красивой брюнетке, которая с удивлением наблюдала за нами. — А ты, Кристина, убирайся. Немедленно.
— Так запросто избавляешься от меня? После всего, что было между нами? — Она сделала шаг вперёд, соблазнительно взглянула на него и провела языком по огненно-алым губам. — После того, что произошло между нами некоторое время назад в твоей квартире?
Мне показалось, я покрылась коркой льда.
Умерла.
— А что было-то, послушаем, — сказал он с полуулыбкой.
— Был волшебный момент, и ты тоже это знаешь... Если бы ты не услышал, как хлопнула дверь, и не вышел, ты прекрасно понимаешь, что бы произошло. — Она придвинулась ближе и положила руку на его мускулистое плечо, царапая футболку своими длинными лакированными ногтями. — Ты прекрасно знаешь, любимый.
Я пошатнулась, почувствовав, что Филиппо поддерживает меня.
— Нет никакой любви, Кристина. И знаешь почему? — Он горько рассмеялся. — Потому что ты не знаешь, что такое любовь. Ты не способна никого любить. Ты никогда не любила меня и не любишь даже нашу дочь.
— Как ты смеешь? — зашипела она.
— Ещё как смею! — Он придвинулся к ней ближе, и я заметила, как Кристина едва заметно вздрогнула. — Мы с тобой знаем, чем ты занималась все эти годы и особенно то, что ты продолжаешь делать, Кристина. Теперь тебе предстоит столкнуться с последствиями, ты не можешь продолжать так жить и, прежде всего, я не хочу заставлять Лизу проходить через это.
— Ты никто, Филиппо! И твоё прошлое не так чисто, как тебе хочется заставить всех думать. Мы оба это знаем, и очень хорошо. Только потому, что я забеременела от тебя, не воображай, что у тебя есть какие-то права на неё. Тебе следовало жениться на мне, если уж так хотел этого.
Услышав её слова, я почувствовала тошноту. Ощутила, как напряглось тело Филиппо.
— И я рад, что не сделал этого, — яростно прошипел он. — А теперь вон из моего дома!
Кристина расправила плечи, вызывающе вздёрнула подбородок.
— Ты пожалеешь об этом, знай. Я сделаю всё, чтобы сохранить Лизу, и ты даже больше не сможешь увидеться с ней. Клянусь тебе!
— Да, конечно. Как же. — Филиппо улыбнулся ей, затем кивнул в сторону лифта. Он отпустил мою руку, когда Кристина прошла мимо нас и вошла в стальную пещеру. — Иди в мой дом, Сара, пожалуйста. Я сейчас приду.
Я была раздавлена, без сил.
Казалось, меня затягивает в водоворот боли и печали, из которого мне не выбраться.
Как робот, я сделала то, что он просил, и с грустью подошла к широко открытой двери его квартиры. Я оглянулась по сторонам, проверяя, не вышел ли поглазеть кто-нибудь из соседей, но никого не было видно.
Филиппо принялся выговаривать женщине таким тоном, которого я никогда раньше не слышала: жёстким, решительным, почти устрашающим.
— Сегодня в четыре я приеду за Лизой и поведу на прогулку. Привезу назад вечером, и ты позволишь ей пойти со мной, понятно? Я не хочу слышать никаких отговорок.
— Забудь об этом.
— Ясно?! — произнёс он изменившимся тоном. — Иначе, знаешь, Кристина, тебе не поздоровится.
Кристина презрительно посмотрела на него и нажала кнопку первого этажа.
— Разумеется, — сдавшись зло ответила она, когда двери лифта снова закрылись.
Как только услышала металлический звук дверей и шипение, возвестившее о начале движения лифта, я подняла голову и увидела мужчину, которого, к сожалению, всё ещё любила. Он медленно шёл ко мне, казалось, на его плечи давит вся тяжесть мира.
Я повернулась и вошла внутрь, чтобы подождать его. Пройдя несколько шагов, я села на тот самый табурет, где столько ночей назад всё началось, где мы ели тот незабываемый ужин.
Где я впервые увидела лицо моего мистера Дарка.
Вхожу и закрываю за собой дверь.
Я смотрю, как она сидит на том стуле, такая маленькая и беззащитная. Уязвлённая, разочарованная.
Наконец-то у меня появился шанс разыграть свои карты, и я должен сделать это правильно.
Я медленно приближаюсь, сажусь рядом с ней и жду несколько мгновений, чтобы найти дыхание и слова.
Потом начинаю рассказывать.
— Знаешь, когда я был мальчиком, я жил с родителями в Барди, где они живут и по сей день. Это были девяностые. Родители вложили все свои сбережения в красивую квартиру и пошли на многие жертвы, чтобы заплатить за неё и постараться, чтобы я ни в чём не испытывал недостатка. — Вижу, как Сара слегка повернула голову ко мне. Лёгкий жест, который даёт мне надежду и смелость продолжать. — После окончания средней школы (так как у меня были очень хорошие художественные способности), я поступил в Тоски, художественный институт, здесь, в городе. Благодаря поддержке сестры моего отца, у которой в историческом центре был салон красоты, я почти все пять лет учёбы провёл у неё. Так что мне не пришлось каждый день добираться из гор в город. Взамен я помогал ей в салоне, подметал пол и содержал всё в порядке. Шли годы, она была в восторге от моих рисунков и мастерства. Она попросила меня создать что-то для неё. Поэтому я начал придумывать и проектировать необычные причёски сначала на бумаге, а затем создавать их своими руками на головах её клиенток. — Я прочищаю горло и продолжаю. — После института она сказала мне, что видит во мне большой талант и настаивала на обучении. Она была убеждена, что я стану знаменитым. Она поговорила с моими родителями и убедила их разрешить мне остаться и работать у неё в салоне. — Я улыбаюсь при воспоминании о том времени. Это были прекрасные годы, и благодаря мне салон процветал. — Я остался там на десять лет, Сара.