Там, в баре, сидя напротив внушительной статуи Гарибальди и под часами, неповторимый звон которых, невозможно было ежедневно не услышать, я смотрела вокруг, наблюдая за протекающей рядом жизнью, в медленной, методичной и беспечной реальности провинции, так отличающейся от суеты мегаполиса.
Улыбки людей, к счастью, Парма — ещё город человеческих возможностей, — где на главной площади было уютно, бары и кафе в большом количестве выпекали круассаны и счастливо соседствовали с модными заведениями, в которых располагались ночные клубы.
Я любила её так сильно, что никогда не смогла бы уехать и жить неизвестно где.
— Дорогая моя, я уже миллион раз тебе говорила: ты должна оставить его, — голос Виолы вернул моё внимание к нашему разговору, и я заметила, с каким сочувствием она на меня смотрела. — Поверь мне, я знаю, что это нелегко.
— Нет, это не так. У него нет работы, и он не может ужиться со своими родителями. Если я брошу его, то Але будет вынужден вернуться к ним или устроиться у кого-то из друзей.
— Это не твоя проблема, ты же знаешь, да? — Виола возмущённо покачала головой. — Ты понимаешь, что с тобой он открыл Америку? Ты юрист и хорошо зарабатываешь, у тебя собственная красивая квартира. В течение дня тебя никогда не бывает дома, а вечером раздвигаешь ноги, без каких-либо проблем. Кто заставит его уйти?
— Всё не так, как ты думаешь, — сказала я больше самой себе, чем подруге.
— Действительно? — Виола поставила свою чашку на блюдце с горячностью, создавая шум. — Ты уверена, что он ищет работу? И до сих пор не получил никакого результата? А прошло шесть месяцев, дорогая. Шесть месяцев!
Я тяжело вздохнула и посмотрела на часы, неожиданно спешащие. После лекции Филиппо накануне ночью, я не собиралась выслушивать также и лучшую подругу, забивающую всё тот же гвоздь.
— Уже поздно, у меня встреча с клиентом в офисе, — заканчивая разговор, я вскочила и посмотрела на Виолу, которая угрюмо за мной наблюдала. — Увидимся за обедом?
— Скорей всего – нет, у меня тоже назначены встречи. Хорошо, что май почти закончился, а с ним и налоговые декларации. — Виола была бухгалтером, и в этот период не получалось не задерживаться на работе, чтобы уложиться в сроки установленные государством. Подруга выглядела уставшей, я видела это по её измождённому лицу.
— Не завидую тебе, ты знаешь? — пробормотала я, чувствуя себя перед ней виноватой, идя к кассе бара. — Сегодня угощаю я.
— Отлично, — Виола подмигнула мне и помахала на прощание рукой. — Я позвоню тебе сегодня вечером.
Я покачала головой, меня всегда восхищала её энергия, несмотря ни на что. Более того, иногда я завидовала, потому что не была такой. Я часто чувствовала себя, будто несла на своих плечах всю тяжесть мира.
Всё утро у меня не получалось выбросить из головы слова Виолы, и я продолжала спрашивать себя, действительно ли Але искал работу.
Разговор с подругой заставил задуматься, что рано или поздно я должна буду прояснить ситуацию с моим парнем, и принять, ещё не вполне понятное, решение.
***
Несколько часов спустя, уставшая, я засунула ключ в замочную скважину.
Вошла и мой взгляд упал на стол, пока ещё не накрытый к ужину. Уже давно перевалило за восемь вечера, и единственный звук в квартире доносился из гостиной, и это был непрерывный, синтетический звук от «Плэйстэйшен», в которую играл Але.
Еле сдерживая ругательство, опустила свой портфель и сумку на сундук, стоящий у входа. Я сняла невысокие шпильки и поставила их на место, в шкаф для обуви, в то время как кроссовки моего парня беспорядочно валялись на полу.
Вздыхая, подняла и поставила их тоже на место. Я направилась в кухню уже зная, что не найду на плите ни одной кастрюли, с разогревающимся ужином, и никаких вымытых овощей в раковине, готовых быть заправленными в салат.
Поджала губы, вышла из кухни и нашла моего сожителя в гостиной. Он, естественно, играл в свою проклятую «плей», а на столе стояли две пустые бутылки из-под пива и открытый пакетик чипсов.
— Але?
— Привет, дорогая! — не отрывая глаз от экрана, он приветствовал меня с изменившимся цветом на лице. — Ты уже дома? Я не слышал, когда ты пришла.
— Как, уже дома? — я приблизилась к нему с боку. — Уже почти восемь тридцать.
— Уже? — он повернулся, вытаращив свои голубые глаза. — Я не заметил, как пробежало время, чёрт возьми!
И снова вернулся к игре, не обращая на меня внимания.
— Прости, но ты не мог бы начать готовить ужин? — сухо проворчала я, положив свои руки на бёдра и наклонив голову в сторону. — Я ушла рано утром и только что вернулась, ты, по крайней мере, мог бы накрыть на стол.
С нетерпеливым жестом, Але бросил на диван джойстик, встал на ноги и обернулся ко мне.
— Послушай, я весь день бегал в поисках работы, и что ты думаешь? — Я отступила в сторону, чтобы он прошёл на кухню. — Я недавно вернулся и просто немного расслабляюсь! Думаешь, мне нравится эта ситуация?
Стоя посередине комнаты, я последовала за ним взглядом, наблюдая, как нервничая, он открыл ящик и достал салфетки, чтобы накрыть на стол.
Я посмотрела вокруг, выключила «плэйстэйшен» и телевизор, взяла бутылки и пустой пакетик от чипсов, его толстовку, брошенную на спинку дивана, и направилась в кухню, где Але устроил большую шумиху. Грубо поставил на стол тарелки и стаканы, а также хлопнул бутылками с водой и вином, разливая их содержимое.
В ответном молчании я протянула ему толстовку, которую он резко выхватил, а затем поставила пивные бутылки рядом с раковиной, собираясь позднее выбросить их в специальный контейнер для стекла, стоящий на балконе.
Сохраняя молчание, я промыла салат, нарезала помидоры, положила на тарелку несколько ломтиков ветчины, сыра и несколько крекеров. В этот вечер я не собиралась что-либо готовить.
Ужинали мы, даже не глядя в лица друг друга, и я не могла не спросить себя, где ошиблась. Я чувствовала себя виноватой во всей этой ситуации, возможно, это я не поняла его.
Или, быть может, моя жизнь шла не в том направлении, которое для себя самой ожидала я.